– Он убил его, зная, что не сможет претендовать на его силу?! – взорвался Филипп.

– Ты в этом уверен? – спросил Кастор.

– Мои дроны зафиксировали момент смерти, – ответил Ван. – Это еще не все. Кадмиды забрали и Тайдбрингер тоже.

По залу прокатился еще один вздох.

– Живую или мертвую? – прозвучал голос Кастора.

– Она была жива, но в почти безнадежном состоянии, – сказал Ван. – Мои источники сообщают, что Рат хотел получить от нее какую-то информацию, но Тайдбрингер так и не очнулась, и он прикончил ее уже в их лагере.

Лора почувствовала не то чтобы грусть, а скорее холодное осознание того, что теперь она – последняя из Дома Персея. Ее предки, должно быть, выли от горя в подземном мире.

– Что он хотел у нее выведать? – спросил Кастор.

– Я выясняю, – ответил Ван и многозначительно добавил: – Но, возможно, именно то, что мы обсуждали раньше?

Лора подумала, что речь идет о новой версии предания, но потом она вспомнила, что прошептал ей Кастор во время их поединка: «Он что-то ищет, и я не знаю, связано ли это с тобой».

Нет, не может быть. Тайдбрингер не было известно, где Лора скрывается, или через кого ее можно разыскать.

– Он пытается запугать другие Дома, – громко заявил Филипп, привлекая внимание толпы своей горячностью. – Но мы не из пугливых.

Ван ничего не сказал, но выразительно посмотрел на Кастора.

– Думаю, дело не только в этом, и нужно быть настороже. Дом Тесея официально объединился с Домом Кадма. Они находятся под властью Рата.

– Что?! – рявкнул Филипп, перекрывая нарастающий гул голосов.

– Во время последнего Агона Дом Тесея потерял большую часть своих парфен, после того как Артемида обнаружила их укрытие, – заметил Ван. – Вы же помните?

У Лоры скрутило живот. Десятки маленьких девочек были убиты богиней, которая раньше была их защитницей и покровительницей.

– Шпионы сообщили мне, что помимо щедрой финансовой компенсации, – продолжил Ван, – Рат пообещал им женщин для брака и защиту в обмен на верность.

– Трусы! – выкрикнул кто-то рядом с Лорой.

– Тихо! – приказал Филипп. – У них нет нового бога-защитника, как у нас.

Если бы Лора не следила за реакцией Кастора, то, возможно, пропустила бы этот момент: его лицо исказилось, подбородок задрожал, и Кастор, закрыв глаза, вцепился в подлокотники трона.

– Мой господин, – начал Ван. – Могу ли я…

Изображения в зеркалах вдруг задрожали. Лора отпрянула от стены, сердце едва не выскочило из груди. Скрытые динамики, из которых доносился далекий шум волн, вдруг разразились грохотом барабанов. Ахиллиды вздрогнули, бросились врассыпную.

– Что происходит?! – взревел Филипп, пытаясь перекричать грохот. – Кто-нибудь, выключите их!

Зеркала еще раз вспыхнули и почернели, лишь две шеренги из огненных горшков освещали дорожку, ведущую к лестнице. Барабанный бой смолк так же внезапно, как и начался. Кастор поднялся. Он как будто уже знал, что произойдет дальше.

В центре каждого зеркала росла искра красного цвета, расплескиваясь по экранам, пока вся комната не оказалась затоплена этим сиянием.

– Ахиллиды, – раздался глубокий скрипучий голос. Казалось, он течет прямо из динамиков: – Ахиллиды, услышьте меня.

Страх, охвативший Лору, разрывал ее изнутри. На коже выступил пот, холодный, как пальцы Танатоса[35].

Воздух взорвался от безумных криков. Одни охотники бросились к выходу, но, не добежав, рухнули на пол. Другие падали там, где стояли, будто капли дождя, их шелковые одежды растекались по полу, как разноцветные лужи. Люди цеплялись за колонны и друг за друга, пытаясь подняться. Кто-то пытался дотянуться до кинжалов, спрятанных в складках одежды.