– Проходите. Вас ожидают.

И, вторя ему, из кабинета донеслось громкое:

– Заходите, Вольф, заходите! Давненько не было от вас вестей. Что же вы, дружище, обходите меня стороной?

– Господин группенфюрер, только ради того, чтобы не привлекать ко мне и к вам излишнего внимания, – замер на пороге Вольф.

– И как? Получается? – хохотнул Мюллер. – Да вы проходите, не стойте столбом.

– К сожалению, больше, чем мы привлекли, уже привлечь невозможно, – ответил, располагаясь на кожаном диване, Вольф.

– Всё так плохо?

– Хотелось бы, чтобы было иначе.

Задумчиво потерев подбородок, Мюллер бросил на подчинённого насмешливый взгляд и ехидно заметил:

– Дружище, вы признаётесь в собственной беспомощности?

– Никак нет! – вскочил на ноги Вольф. – Однако всплывающие новые обстоятельства, господин группенфюрер, иногда рушат отлично выверенные планы!

– Да, жизнь – она такая, – согласился Мюллер, жестом приказывая Вольфу снова сесть. – Но я ведь для того и внедрил вас в местную полицию, чтобы вы имели возможность корректировать причуды нашей капризной жизни.

– Иногда у меня недостаточно полномочий.

– Вы не можете справиться с комиссаром?

– Нет, здесь всё в порядке. Мариотти куплен нами со всеми потрохами и без приказа не сделает шага в сторону. Некоторые вопросы есть с мэром.

– К нему вы подход не нашли?

– Хуго Кабрера – социалист и, не стесняясь Перона, открыто выражает неудовольствие засилием в его городе немцев. Он недоволен, что на многих руководящих должностях наши люди. Ещё он кое-что пронюхал о U-530 и U-977, и есть подозрение, что свои догадки он передал американцам. А те теперь требуют выдачи экипажей.

– Не беспокойтесь, Хоффман, лодки затоплены в Заливе Попугаев, а экипажи рассеяны по нашим диаспорам. Им всем изменили имена и документы, так что здесь, как говорится – концы в воду. Если американцы чего-то там хотят, то это уже к дипломатам. Дальше их игры. А вот на неугомонного Кабреру мы теперь посмотрим более пристально. Если он действительно представляет опасность, то следует им заняться. Что ещё ему известно о нас?

– Кабрера пытается раскачать историю с лодкой капитан-лейтенанта Зимона.

– Ах, да, Зимон! – неожиданно вспомнил Мюллер. – Её так и не нашли?

– Нет. Но у побережья Аргентины исчез уругвайский пароход, и теперь Кабрера всячески пытается увязать эти два события.

– А вот здесь ему не препятствуйте. Пусть отвлекутся, ищут, больше думают об исчезнувшей лодке и меньше – о нас. Можете даже изобразить помощь, посоветовав, как и где лучше искать. Вы ведь лично видели подводника Зимона, так обрисуйте им его, составьте психологический портрет, поиграйте в участие.

Мюллер обошёл вокруг Хоффмана, затем сел напротив, в кожаное, под стать дивану, кресло, и закинул ногу на ногу. Он любил испытывать своих подчинённых долгим пристальным взглядом. Конечной целью было заставить их нервничать, но Вольф Хоффман оказался крепким орешком. Нет, Мюллер в нём не сомневался, но иногда не мог отказать себе в подобных играх. Оберштурмбаннфюрера Хоффмана, руководителя отдела гестапо, занимавшегося противодействием экономическому шпионажу, Мюллер прихватил с собой в Аргентину не случайно. Он был одним из немногих, которые не боялись перечить всемогущему шефу тайной государственной полиции, чем и снискал у того уважение. При этом его аргументы в споре всегда основывались на большом объёме знаний, любознательности исследователя, отрицании авторитетов, отстаивании собственного независимого суждения, – но в то же время Хоффман скромно делал вид, что ничего не замечает, когда руководитель беззастенчиво воровал его идеи. Спорить с Мюллером, казалось, доставляло Хоффману истинное удовольствие.