Толкнул дверь – она оказалась заперта. Постучал рукой, попинал ботинком, грохнул несколько раз прикладом – реакции не было.

– Открывайте, эй! – заорал я из всех сил, но тщетно.

– Да чёрта с два они нас слышат, – сказал майор, – оглохли, небось, уже от своей звонилки.

Двустворчатые массивные двери собора не располагали к взлому – толстые, деревянные, с железными накладками, на массивных кованых петлях. Такие только взрывать. Но у военного было другое мнение.

– Один момент, – он резво побежал к своему броневичку и ловко залез туда через задний люк. Где только раздобыл такую древнюю трахому? Это же как бы ни пятидесятых годов модель.

БРДМ-ка рыкнула мотором, хрустнула раздаткой и небыстро, но целеустремленно полезла по ступенькам. Острый угол бронированного носа ударил в середину дверной створки – и просто расколол её пополам. Одна половина повисла на петлях, другая – на внутреннем засове. В образовавшуюся щель вполне можно было пролезть даже самому толстому священнику.

Впрочем, нам достался какой-то худой. На рычаге колокольного привода болтался совсем не впечатляющей комплекции батюшка. Молодой, невысокого роста, в драном подряснике, он тянул кованый рычаг вниз всем весом. Сверху раздавалось могучее «баммм». На противоходе рычаг его отталкивал, но тот не сдавался, повисал снова. Глаза его были полузакачены и слегка безумны. Длинные, связанные в хвост волосы и небольшая рыжеватая борода промокли от пота. Нас он даже не заметил. Церковь была тускло освещена десятками тонких свечей и крошечными огоньками лампад, но совершенно пуста. Отчего-то я ожидал тут увидеть молящихся прихожан, успокаивающих их священников, бьющихся в религиозном покаянии грешников, проповедей о Конце Света… Проклятые писательские штампы.

– Всё, хватит, ну, кончай уже! – майор решительно поймал за плечо кинувшегося на очередной приступ рычага батюшку. Тот обвел нас невидящим взглядом, дёрнулся к приводу, но Борух держал крепко.

– Все, кто мог, уже услышали, – сказал я, – и это как раз мы. Вряд ли вы сегодня соберёте аншлаг.

– Эка его заколбасило-то! – сказал Борух с уважением. – Упёртый мужик!

Подхватив священника с двух сторон, вежливо, но крепко, мы повлекли его к выходу. На ступеньках он остановился, покрутил головой, и вдруг отчетливо сказал: «Демоны!»

– Кто, мы? – обиделся Борух. – Сам ты…

– Демоны пришли, – сказал батюшка решительно, – адские псы. Чёрные птицы. Последние дни настали.

На этом заявлении силы его покинули, и он повис у нас на руках в полубессознательном состоянии. В люк машины его пришлось затаскивать буквально волоком. Устроив найдёныша на свёрнутом брезенте в кормовом отсеке, майор с облегчением полез руль.

– Придержи его там, писатель! А то он, неровен час, опять звонить побежит… Вон, демоны ему мерещатся…

– Если честно, насчёт демонов, – неуверенно сказал я, – уже готов скорректировать свою картину мира.

– Вот не надо этого! – укоризненно сказал Борух. – Береги рациональное в себе. Пригодится. Слушай, а есть у тебя какой-никакой ППД?3 А то я тут, можно сказать, приезжий…

– Да, засквотил4 явочным порядком нечто вроде крепости… Практически феодал теперь. Барон Рыжего Замка.

– Крепость – это именно то место, где бы я хотел очутиться!

– Приглашаю!

Заглушив мотор и оглядевшись, майор уважительно покивал:

– Мощная цитадель. Сюда человек тридцать бы гарнизону… Со средствами усиления, конечно. Вон там миномётик поставить, тут – пушечку противотанковую, или расчет с ПТР…

– Чего нет – того негде взять, – пожал плечами я, – давай попа в дом оттащим, а то как бы он не простыл в тряпочке своей. Не май месяц.