Просто «тоска по жизни» получает отражение и в стихотворениях «Туча» («Тучки небесные, вечные странники…»), «Выхожу один я на дорогу» («Я ищу свободы и покоя…») и др.

«Тоска по жизни» во всех ее «течениях», обозначенных поэзией Лермонтова, проявилась и в творчестве самых видных наших писателей 40-х годов, и фактически становится одним из «направлений» отечественной литературы, имея все основания называться «лермонтовским». И уже в январе 1846 г. Белинский будет говорить, что у нас «появляются поэмы в стихах», «доказывающие, как сильно и плодотворно влияние на нашу литературу» не только Пушкина, но и Лермонтова [8, 54].

Среди таких поэм он выделит «Разговор» И.С. Тургенева, который всем своим содержанием прямо относился к «ностальгическому» течению. «Это, – отметит критик, – разговор между старым отшельником, который на краю могилы все еще живет воспоминаниями о своей прошлой жизни, так полно, так могущественно прожитой, – и молодым человеком, который везде ищет жизни и нигде, ни в чем не находит ее, отравляемый, мучимый каким-то неопределенным чувством внутренней пустоты, тайного недовольства собою и жизнию». И в заключение скажет: «…всякий, кто живет и, следовательно, чувствует себя постигнутым болезнею нашего века – апатиею чувства и воли, при пожирающей деятельности мысли, – всякий с глубоким вниманием прочтет прекрасный, поэтический “Разговор” г. Тургенева и, прочтя его, глубоко, глубоко задумается…» [7, 523–524, 528].

В «обличительном» духе создано стихотворение «Героям нашего времени» Аполлона Григорьева, напоминающее лермонтовскую «Думу»:

И так далее. Процитировав стихотворение полностью, Белинский скажет, что в его первой – критической, «обличительной» половине «виден смысл». Правда, не уточняет какой [8, 496–497].

«Обличительный» пассаж встречается в поэме Тургенева «Помещик»:

На стыке «обличительного течения» и просто «тоски по жизни» находится стихотворение Юлии Жадовской:

Перед тем как процитировать это стихотворение, Белинский заметит, что талант поэтессы «не имеет никакого отношения к жизни», что источником ее вдохновения является «не жизнь, а мечта» – т.е. та же что ни на есть «тоска по жизни», что всегда лежит в основе мечты, навеянной, как правило, представлениями о жизни, которая в данный момент мечтающему о ней недоступна [8, 207–208].

Просто «тоску по жизни» выразил А.И. Герцен в романе «Кто виноват?». «Бельтов, – скажет Белинский, – осужден был томиться никогда не удовлетворяемой жаждой деятельности и тоскою бездействия» [8, 377].

Мы отметили только те произведения, что были созданы нашими писателями в 40-е годы, на которые обратил внимание критик и содержание которых в той или иной мере отвечало составляющим понятия «лермонтовское направление». Однако Белинский, не скрывая своего пиетета по отношению к поэту, такое «направление» как особое явление литературной жизни того периода не выделяет. Это сделает, полемизируя с критиком, К.С. Аксаков, давая «лермонтовскому направлению» открыто негативную оценку, подчеркивая, что оно увлекло лишь «многих неудачных подражателей» поэта