Что такое она видела сегодня на площади? Ее отец – царь?! Как такое может быть? Или ей только привиделось? А может, царь Альтиды просто очень похож на ее отца? Ведь если бы он видел, что она вот так, одна, в городе, танцует посреди площади, а все смотрят на нее… он бы ведь не прошел мимо, да? Или в этом нет ничего странного? Алоика вот похвалила ее, сказала, что она была лучше всех. Алоика собрала все монетки и записки, которые бросали, пока Лита играла. Алоика пригласила в дом много мужчин и каждому пообещала, что Лита тоже там будет. Но взгляд царя, полный ужаса, говорил: да, я твой отец, и ты сделала что-то очень, очень плохое, девочка.
Тяжелые ноги несли Литу через лес. Она с трудом узнавала дорогу, но ноги помнили лучше головы и привели ее к дому. Солке выбежал навстречу, начал лизать руки, фыркнул, учуяв благовония и вино, толкнул ее под колени лбом, как делал всегда, только вот сегодня Лита не устояла, упала прямо посреди двора. Ей не хотелось вставать. Тело было тяжелым и чужим.
Она смутно помнила, как ее подняли, потащили куда-то, как чьи-то руки опустили ее на кровать, а далекие, расплывающиеся голоса вопрошали:
– Где ты была, Лита? Что с тобой, Лита? Боги, Диланта, от нее вином пахнет! Где ты нашла вино, Лита?
– Да какое вино, Тесс!
– Понюхай сама, она вся пропахла правглой и вином, как самая дорогая марика. Лита! Где ты была?
– Где ты была?
– Где ты была?
Лита пыталась заткнуть уши, голова болела ужасно, но ей надо было сказать маме главное:
– Я видела папу. – Язык не слушался ее, был каким-то распухшим. – Он царь. И у него есть царевич. Красивый.
Дальше было что-то еще. Вроде бы кто-то молчал, ахал, плакал, кричал. Но мир стремительно уплывал от нее, растворялся в винной темноте.
Странен обычай имянаречения на Альтиде, я так и не смог разобраться в нем полностью. Они меняют имена, как модница – браслеты, а точнее, добавляют к имени, данному при рождении, другие имена, будто нанизывают на нитку бусины. Иногда мне кажется, что альтийцы считают, что чем больше у человека имен, тем милостивее к нему боги, но я не уверен, что правильно понял этот обычай. Итак, первое имя дается человеку при рождении. Обычно это имя – пожелание судьбы или же своеобразная зарубка на память о дне, когда человек родился (имя может переводиться со староальтийского – а все имена имеют именно староальтийские корни – как «счастлива в браке», «могучий воин», или «ясный день», или «звездная ночь»). Потом к нему присоединяется имя отца, если это мальчик, и имя матери, если это девочка. Потом идет имя рода. Человек растет, живет, совершает поступки или просто проводит дни в праздности, и к его имени присоединяются другие имена, те самые, которые он получает по делам своим. Однажды я выпивал в трактире с человеком, одно из имен которого можно было перевести как «покоритель луж» – уж не знаю, что имели в виду те, кто его так нарек, он рассказать мне об этом не захотел. И, как бусины, все эти имена нанизываются на нить жизни, и бывает, что к старости человек и разогнуться не может под тяжестью своих имен…
Из «Дневника путешествий» Шарлаха Ал-Лари
Бракованные щенки
Наутро Лита долго лежала, укрывшись с головой своим детским одеялом. Как они посмотрят на нее, что скажут? А главное – что им соврать? Потому что правду сказать невозможно – так она чудовищна. «Я сбежала в город, танцевала почти голой на площади, напилась вина с незнакомыми мужчинами… Я видела отца, которого все называли царем Альтиды». Лита откинула одеяло.
Мама стояла у стола, сматывала окрашенную и просохшую шерсть в тугие клубки. Посмотрела на дочь. Лита опустила глаза. Но тут же вскинула вновь.