В одну из весенних лунных ночей, когда небесное светило щедро заливало серебристыми лучами почти половину леса, влюблённый Кернуннос дарил свои пылкие ласки нежной златовласой нимфе. Они уединились на маленькой лужайке, под цветущим кустом форзиции, посреди моря благоухающих ярко-синих гиацинтов. Но вот незадача, в их укромный уголок заявился непрошеный гость. В самый, можно сказать, ответственный момент. Такой конфуз. Тем гостем был Аларикус – он просто напросто заблудился в неизвестном ему лесу, и проблуждав по жутким дебрям много часов подряд, уставший и измождённый фактически вывалился на эту лужайку. Заметив своими близорукими глазами – да, у волшебников тоже может быть плохое зрение – всё вот это белоснежное мелькание рук и ног, стушевался и попятился назад, с громким хрустом ломая попавшие под ноги ветки.

Нимфа была напугана, Керн раздосадован. Не думая, он резко вскинул свою правую руку в строну Аларикуса, и произнеся короткое заклинание, тут же вернулся к своей встревоженной златокудрой прелестнице.

Перепуганного не меньше юной нимфы Аларикуса почти мгновенно оплёл целый десяток мощных дубовых веток. Они его обездвижили. Волшебник застыл на месте словно в деревянном коконе. Дураком он не был никогда и быстро сообразил, что посмел побеспокоить самого лесного Бога. Смирившись, Аларикус решил молча постоять и подождать пока эти двое наконец отлипнут друг от друга и Кернуннос освободит его из унизительного плена.

Ах, любовь, любовь…

Вы думаете, Керн так и поступил? Да он напрочь забыл про своего незадачливого пленника!

Закончив кувыркаться по еле живым гиацинтам – пардон за неподобающий божественному случаю натурализм – Керн ловко подхватил свою нимфу на руки и исчез с ней в лесной чаще. Аларикус в недоумении проводил их взглядом, безуспешно попробовал подёргать руками-ногами, и наконец понял, что остался в глухом ночном лесу один одинёшенек. Мало того, выбраться из этой импровизированной дубовой бочки без посторонней помощи оказалось совершенно невозможно. Колдовство удалось Керну на славу – толстые ветви оплели худосочное тело Аларикуса и намертво застыли в таком положении.

Разумеется, первым делом волшебник начал выкрикивал свои волшебные заклинания. Не помогло. Сами понимаете, где способности начинающего мага, а где способности самого лесного Бога.

К утру, когда над бедным Аларикусом не посмеялся только ленивый, к своему месту преступления наконец заявился Керн.

Вы справедливо подумали, а кто это, собственно, в дремучем лесу станет смеяться над волшебником, попавшим в такую пикантную, и вместе с тем драматическую ситуацию? Да кто угодно! Ближе к рассвету на полянку случайно забрела дружная компания из трёх подвыпивших гномов. А они ещё те шутники. Выслушав короткий рассказ Аларикуса, они серьёзно покивали головой, наморщили лбы, и клятвенно пообещав помочь, удались обратно в гущу леса с самым, что ни на есть, деловым видом. Гномы рассказали о забавном происшествии встретившейся по пути кикиморе, потом ещё нескольким гномам, потом двум эльфам и одной фее, ну и так далее.

Когда наконец до Керна дошли слухи об этом вопиющем лесном беспределе, было уже поздно – на лужайке, перед закованным в дурацкую дубовую бочку Аларикусом побывало больше сотни местных обитателей.

Керн быстро всех разогнал, и скороговоркой пробормотав очередное заклинание, освободил униженного волшебника. После многочасового стояния в неудобной позе у Аларикуса затекло всё тело, он его вообще не чувствовал. А Керн, широко улыбнувшись, по-дружески хлопнул бедолагу по плечу и радостно сообщил: