Я не согласна, но пока молчу, наблюдаю.

Он отталкивается от подоконника, возле которого стоял, пока в палате была бабушка, медленно приближается и склоняется надо мной. Нависает огромной черной скалой, нарушая мои личные границы, жадно втягивает воздух рядом с виском. Потом еще раз и еще.

Замираю, не шевелясь, хотя внутри кипит настоящий вулкан.

Впервые в жизни я чувствую, что зла. По-настоящему зла на самоуправство двуликого. Мне не нравится его тон, его поведение, его самоуверенность.

Хозяином жизни он может быть где угодно, но не со мной. Начнет приставать – дам отпор. Если коснется хоть пальцем, тронет против воли, буду драться. Пусть это звучит громко и слегка наивно, учитывая, что я слабее котенка и никогда ни на кого не поднимала руку. Все бывает впервые. И сейчас я готова отстаивать себя и свое мнение.

Свое «не хочу».

Свое «не обязана».

Я – омега? Добрая, открытая, созидающая и милосердная оборотница?

Не чувствую в себе ничего светлого. Только серую пустоту с осколками боли.

Не знаю, улавливает ли Лобов-старший мое неприятие, но к большой радости отступает назад. Складывает руки на груди, хмурит густые брови, что-то обдумывая и странно меня разглядывая, потом мотает головой.

Молчаливое противостояние взглядов длится не меньше минуты, затем незваный гость все же соизволит ответить.

– Я первый тебя нашел, Таюшка, – от того, как он произносит мое имя, по спине пробегает ледяная дрожь, – вот только ты решила это проигнорировать. На сына моего залипла. Дурочка. Но ничего, я исправил ситуацию.

Каждая следующая фраза настораживает сильнее.

Подбираюсь, но продолжаю слушать.

– Настоящая истинная вправила Стиву мозги, замкнула связь на себя. Впрочем, сын не особо и сопротивлялся. Женился на Зарине с улыбкой. Можешь вечером посмотреть вчерашний репортаж в новостях. Они счастливы.

– Женился? Счастливы?

В глубине души уже не удивляюсь. Приняла. Мой жених не мог не слышать моих криков во время нападения Мининой. Но не пришел на помощь. Выходит, своим бездействием им способствовал. Да и за время моего тут пребывания ни разу не объявился. Не проведал. Не узнал, как я, как наш ребенок. Чем помочь? Самоустранился.

Легко и просто, будто произошло недоразумение, а не трагедия, сломавшая жизни.

– Естественно. Ты – всего лишь омега, Тая, какой бы сладкой не была. Зарина – истинная. Но есть и еще кое-что. Останься он с тобой, я бы лишил его наследства, а мой сын не привык себе в чем-то отказывать. Родство с семьей Мининых дало ему вес в обществе и огромное состояние, приданое жены.

Любовь к половинке своей души, как не больно, но это понимаю. Меркантильность, как причину, нет. Никоим образом.

– А как же наш ребенок? – привожу весомый довод в свою пользу.

– Твоя беременность была ошибкой. Стив это понял, да и тебе пора понять. Он – не твой оборотень, ты сделала неправильную ставку.

Матушка-Луна, он будто про сделку говорит, а не о чувствах, не о живом существе, которое жило и развивалось внутри меня.

– Но теперь все будет хорошо, – заявляет двуликий уверенно. – Ты займешь положенное тебе место. Станешь моей, как должна была стать изначально. А я позволю тебе родить. Не сейчас, позже.

– Вашей? – не знаю, смеяться мне или плакать. – У вас же есть жена.

– Ну и что? Она – не истинная и даже не омега, – пожимает Карен Лобов плечами. – Просто жена. Договорной брак. А я хочу свою собственную куколку. Податливую и сладкую омежку. Я хочу тебя. Целиком. Под себя.

– Зато я не хочу, – шепчу в наглые глаза оборотня.

– А это неважно, Таюшка. Ты же не готова рисковать здоровьем своей бабушки? Оно и так у нее слабое. Смотри-ка, еле к тебе дошла. Но так рвалась. Так спешила…