- Ты хочешь обвинения в педофилии? Во сколько она родила ребёнка – в семнадцать или шестнадцать? Как ты журналистам объяснишь, что имел отношения с несовершеннолетней?
- Папа, что ты говоришь такое? Олесе – двадцать один, а её дочери – два года. Она родила её в девятнадцать. Кто и в чём может меня обвинить? Мы познакомились, когда ей уже было восемнадцать!
- Зачем нужен этот миллиметраж, который может вызвать ненужные вопросы? И потом, она слишком молода, и умом наверняка не блещет, может ляпнуть что угодно. Ты понимаешь, как много мы поставили на кон? Ты не имеешь права облажаться! А у неё даже образования никакого! Она хоть два слова связать в состоянии? Ей же придётся на людях бывать и раз-го-ва-ри-вать, а не только смазливой мордахой светить! Ну кто поверит, что ты выбрал себе в жёны такую…?
- Так мы ж вроде как по любви женимся, ради ребёнка и всё такое. А любовь – зла. Вон, в «Красотке» – вообще проститутка. А Олеся нормальным для женщины делом занимается. Я тебя прошу… Михаил заверил меня, что все это адекватно воспримут.
- Не знаю. По-моему, вы с ним совершаете несусветную глупость.
- Ты сам сказал довериться Штейнбергу. Раз он посчитал Олесю подходящей партией, значит, я согласился.
- Ладно, может, ты и прав. От такой будет потом легче избавиться. Только смотри, будь осторожен, ребёнка ей не сделай, а то проблем не оберёшься.
- Ну я ж не дурак, всё понимаю.
Очень обидно… Не знаю, почему. Они всего лишь называют вещи своими именами. Но Витя только что восхищался мной и говорил, как рад, что женится на мне. И сразу обсуждает, как будет от меня избавляться…
В коридоре появляется тайфун в белоснежном платье.
- Мама, я – принцесса! Смотри! Я – настоящая принцесса! – крутится, показывая наряд.
- Ух ты! Точно, принцесса!
С тяжёлым сердцем завожу дочь в гостиную. Улыбаюсь, будто всё в полном порядке. Я – хорошая актриса!
- А вот и наша Иришка!
- Я – принцесса!
- Лисёнок, иди-ка сюда. Пойдёшь к папе на ручки? – Виктор присаживается на корточки, протягивает руки, пытаясь взять дочь.
Иришка сначала теряется, но потом неожиданно соглашается. Диана Александровна улыбается, причём её улыбка искренняя и добрая, а отец смотрит с какой-то брезгливостью. Как бы он сам не запорол наш спектакль.
- Виктор Борисович, – в гостиную заглядывает один из организаторов, – пора ехать.
Возле ЗАГСа нас встречают моя сестра с мужем. Они приехали ещё вчера, но отказались останавливаться в доме Виктора – постеснялись. Зоя не знает, что я выхожу замуж по контракту, и не одобряет моего выбора. Хотя сестра всегда мечтала о принце на белом коне, она против настолько неравных браков. Разница в социальном статусе с женихом кажется ей космической и непреодолимой. Осознаю ли эту пропасть между нами я? Ещё как! Но стараюсь воспринимать происходящее как работу, за которую по окончании получу приличную оплату.
Из-за наряда не могу пообниматься с сестрой так, как нам хочется. Я безумно рада её видеть. Мы редко встречаемся – у меня обычно слишком много работы, да и желания ездить на родину не возникает. Зое сложно выбраться в столицу с годовалым сыном, а свекровь неохотно остаётся с внуком. Последний раз мы виделись чуть больше полугода назад, когда я приезжала на мамины похороны.
Виктор сухо здоровается с моей родственницей. Думаю, он не в восторге от того, что я пригласила сестру с мужем. Однако Штейнберг не имел ничего против, наоборот, заявил, что так свадьба будет выглядеть правдоподобнее.
После серии дежурных снимков заходим во Дворец бракосочетаний. Нас приглашают в специальную комнату для фотосессии. Свадьба ещё не началась, а я уже едва на ногах держусь. Но стараюсь играть свою роль на отлично. Виктор тоже оказывается прекрасным актёром. Если не знать, что это спектакль, можно подумать, что жених по уши в меня влюблён: постоянно норовит приобнять и смотрит таким горячим взглядом, будто ждёт не дождётся брачной ночи.