- Почему непотребное?

Непотребной свою работу Лисавета как раз не считала. Она ж писала правду и только правду, а что эта правда столь неприглядна получалась, так… не Лисаветы же в том, право слово, вина!

- Вышла бы ты замуж, - вновь вздохнула тетушка.

Лисавета, может, и вышла бы, да… за кого?

Нельзя в деле столь серьезном и вправду всерьез рассматривать кандидатуру Фомы Ильича, почтенного купца второй гильдии пятидесяти трех лет от роду, дважды овдовевшего, причем при обстоятельствах, как по мнению Лисаветы, весьма подозрительного толку.

И да, Фома Ильич был весьма состоятелен и намекать изволил, что, ставши его супругой, Лисавета ни в чем нужды знать не будет, да только… не в одних деньгах счастье. Как-тоне хотелось Лисавете остаток дней провести в отдаленном поместье, где Фома Ильич и хозяин, и царь, и жрец, и все-то в полной его власти. А властвовать он привык, да…

…помнится, того мальчишку-газетчика, которому вздумалось перед почтенным купцом дорогу перебежать, от души плетью перетянул, не задумываясь, и дурного в том не видел.

Лизавета покачала головой.

Уж лучше в старых девах, чем этакий муженек…

…жаль, всецело отвадить Фому Ильича не выходило. Он, здраво рассудивши, что коль не одна сестрица, так другая созреет, а там и третья…

Лизавета поправила ленты на шляпке.

Ридикюль подхватила.

Маменькин, выходной, а потому и вид сохранивший. А что уголки слегка пообтерлись, так ныне оно тоже премодно, вон, писали, что некоторые дамы самолично ветошью уголки кожаных ридикюлей обтирают, дабы соответствовать…

Из дома Лизавета выходила с неспокойным сердцем.

Одно дело охота, там оно как-то все иначе, а ныне… день ясный, солнечный. Дамы при зонтиках, кавалеры с тросточками, девицы юные хихикают, малышня у витрин толпится, на крендели сахарные глазея. Позевывает городовой, но взгляд его хмур, цепок. Скользит по публике почтенной, выискивая того, кто оной публике помешать способен. И рученька этак на сабле возлежит, показывая готовность защищать покой общественный любою ценой.

Городовому Лизавета улыбнулась. И он, взбодрившись, оторвал руку от сабельки, провел по пышным усам.

Конку получилось взять сразу.

И Лизавета поморщилась: точно рубль запросит. С другой стороны Соломон Вихстахович обещался всецело компенсировать расходы, а стало быть…

- На Мясников переулок давай, - велела она.

- Ко вдовьему дому, что ль? Конкурсантка? – извозчик кривовато усмехнулся. – Ишь…

Хотел он, человек вида явно простого, добавить пару слов иных, да сдержался: а ну как возьмет барынька и нажалуется. Вона, начальство и без того спит да видит, как выпереть Гришку с белых кварталов на окраины, только повода он не дает.

И не даст.

Гришка отвернулся, свистнул, лошадку погоняя.

И полетела та, понеслась, голубей распугивая…

Вдовий дом некогда числился резиденцией советника Селыпина, того самого, который земельную реформу провел и народец заложный из крепости вывел. За что, как водится, и пострадал: проклятье, оно не разбирает чинов и званий, защиту пробило и осталась от человека горсточка пепла. Правда, случилось сие без малого сотню лет тому, но память человеческая на этакие штуки дюже крепка. Дом, во дворе которого случилась волшба, моментально прозвали проклятым, и скорая смерть вдовы, дюже, по слухам, мужа любившей, лишь укрепила народишко во мнении.

А потому удивительно ли, что наследники от опасного наследства поспешили избавиться, передавши дом сперва в крепкие руки состоятельного купца, который не то, чтобы в проклятия не верил, просто полагал, что состояние его позволит нанять наилучших специалистов…