Под этим Алва понимала всё плохое, что могло случиться с их семьей. Она не умела, как Сиф, прозревать будущее, но могла его чувствовать. И сейчас все сенсоры девочки-оборотня говорили о надвигающейся беде.

– Алва, ты идешь? – позвал Вигго с улицы. – Твой брат уже бьет копытом землю.

– У меня не копыто, отец!

И тут же донесся смех Янники:

– О господи, мой брат – парнокопытное!

Они рассмеялись.

Алва улыбнулась. А еще прижалась к матери, надеясь получить ответы. Сиф обняла ее и нежно укусила за голову, как порой делают животные, когда пытаются показать свою любовь.

– Папа должен знать, – пробормотала Алва, рассчитывая, что это всё объяснит. Хотя бы ей самой.

Сиф хранила молчание, но все они каким-то образом знали, что у нее на уме. Знали без лишних слов. Информация просто вливалась в голову, неся образы и эмоции. Сами образы порой были тихими и неясными, как шепот лесных теней. Поэтому иногда Сиф формировала в принимающем сознании слова, чтобы образы не вызвали путаницы.

«НЕЗНАНИЕ – ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО».

Алва ощутила, как внутри нее всё похолодело. Она словно была барометром, предупреждавшем о шторме. Но откуда он придет? И как его остановить? Или ей всего лишь чудилось, что всё начнется с них, с детей черного волка, вожака стаи? Вероятно, Йели, или Янника, или даже сама Алва – кто-то из них сыграет в этом не последнюю роль. Но как узнать наверняка?

– Йели слишком глуп для чего бы то ни было, мама, – наугад сказала Алва. – Ты поможешь нам? Мне так страшно. Страшно, что кто-то из нас… пропустит охоту.

Сиф еще крепче прижала ее к себе, словно укрывая от страха смерти, обитавшего в чердачной пыли. У Алвы задрожали губы. Она улыбнулась, выскользнула из объятий Сиф и, подхватив свой школьный рюкзак, направилась к двери.

6.

Алва задержалась, чтобы испросить у Сиф материнского благословения.

Пусть это было далеко от истины, Вигго нравилось так называть эти короткие беседы. После них Алва немного успокаивалась, прекращая беспокоиться за всех и каждого.

Коттеджи Лилунгсин заливало золотистое свечение, давно утратившее багряные тона рассвета. Йели поставил свой велосипед на подножку и теперь выводил из гаража велосипед Алвы. Янника смотрела с подозрением, словно позднее он планировал сунуть палку в колесо.

– Не суди брата так строго. – Вигго поигрывал ключами от пикапа. Он собирался уехать, как только дети отправятся в школу. – По крайней мере, Йели пытается.

– Дураки тоже пытаются казаться умнее, – возразила Янника.

Йели ахнул и совершенно отвратительнейшим образом показал язык. Надо сказать, Йели умел быть раздражающим и даже липким, когда хотел этого. Однако Янника прошла не через один подобный бой.

– Я где-то читала, что так делают коровы. Ну, когда теряют топливо.

– Какое еще топливо? – не понял Йели.

– На котором работают их мозги. Не знал? – Янника была сама благожелательность. – А для чего, по-твоему, коровы жуют траву? Чтобы работали мозги. Коровы – очень умные. Они даже написали учебник по географии, который ты в прошлый вторник склеил жвачкой. А ведь мог бы жевать и жевать, прокачивая мозги.

Йели в полнейшей растерянности взглянул на Вигго:

– Пап, у меня просто нет слов, понимаешь? Я могу ее только покусать.

– Для этого придется затащить ее в дом. А всё почему?

– Потому что на улице кусаться нельзя, – мрачно выдохнул Йели.

Он уже набрал побольше воздуха, намереваясь если уж не победить Яннику в честном споре, то как минимум переорать ее на манер спортивных болельщиков. Да так и замер с поднятой грудью.

По тротуару вышагивали Сименсены.