Любопытно, кто же «слил» информацию прессе? Фактов у газетчиков было не так много. Во-первых, во время ужина в ресторане скончался известный адвокат, Лайонел Далтон. Во-вторых, яд был обнаружен в букете лилий. В-третьих, к цветам прилагалась карточка партнера Далтона. И, наконец, в-четвертых. Означенный партнер, адвокат Дариан Корбетт, вызван в прокуратуру для дачи показаний.

Самой расторопной оказалась «Газетт», которая поместила интервью с инспектором Рэддоком, который был весьма сдержан, однако признал, что на сегодняшний момент главным фигурантом в деле числится адвокат Корбетт.

Удивительно еще, что ни один газетчик не высказался в том плане, что за короткий срок это уже второй член семьи Корбетт, подозреваемый в убийстве. Может, это станет семейной традицией? Мол, тот пороха не нюхал, кто под следствием не ходил.

Хохотнув, я взъерошила короткие пряди на затылке и прошлась от окна до двери. Потом обратно. И снова. Паркет недовольно поскрипывал, из приоткрытой форточки тянуло влажным теплом.

Это не мое дело. Дариан справится сам, на то он и адвокат по уголовным делам. Почему же я не нахожу себе места?

Тихий звон колокольчика в первый миг показался мне набатом. Я вздрогнула всем телом и обернулась. Тьфу, нервы совсем ни к черту!

Я рывком распахнула дверь и уперлась взглядом в гладко выбритый квадратный подбородок.

Постойте, разве уже пробило три? Брошенный на часы взгляд подтвердил, что я слишком увлеклась размышлениями и не заметила, как пролетело время.

– Проходите, – я посторонилась и предложила: – Хотите чаю?

– Не откажусь, – он смотрел напряженно, словно вот-вот ожидая взрыва.

Не оправдав его ожиданий (кто бы знал, какой ценой давалась мне эта сдержанность!) я направилась в свой тесный и неуютный кабинет. Вручив инспектору чашку и пододвинув к нему поближе конфеты, я сочла долг гостеприимства выполненным.

Рэддок пил чай, изредка на меня поглядывая. Он устроился напротив, так что нас разделял письменный стол.

– Понимаю, вы расстроены, – наконец проговорил он ровным тоном. – Ваш… кузен под подозрением.

Заминка перед «кузен» была очевидно намеренной.

Взгляды наши скрестились, чуть слышно звякнула чашка и в наступившей тишине громко зажужжала муха.

Я сделала вид, что не поверила своим ушам:

– Вы в самом деле полагаете, что Дариан его убил?

– Кто знает? – пожал плечами инспектор. – У него имелся мотив.

Вскинув брови, я бросила сухо:

– Какой же?

– Самый, что ни на есть, весомый. Лайонел Далтон собирался расторгнуть партнерское соглашение с Дарианом Корбеттом, в результате чего тот лишился бы почти всех клиентов и вынужден был бы подыскивать новый офис. Благосостоянию адвоката Корбетта был бы нанесен значительный удар.

– Не дурите! – рассердилась я, вытирая липкие от конфет пальцы. – Послушайте, это ведь глупо. Можно подумать, теперь, после убийства компаньона, дела Дариана пойдут в гору. Подумать только, адвокат, подозреваемый в убийстве! Да клиенты побегут от него, как от чумного.

– Возможно, – не стал спорить Рэддок. Лицо его вдруг сделалось ужасно усталым, а морщинки вокруг темных глаз обозначились резче. – Лили, поймите, я расследую дело об убийстве. Я никак не могу сбросить Дариана Корбетта со счетов, даже ради ваших прекрасных глаз.

И с таким чувством он это сказал, что я несколько смутилась.

– Кхм, – я прочистила горло, попутно собирая разбежавшиеся мысли. – Я вообще ничего не понимаю. Если верить газетчикам, убийца отравил цветы. Но как? Лилии стояли почти в центре стола, за которым ужинали четверо. Если остальные живы и здоровы…