- И что же нам теперь делать?

- Не знаю, - обреченно сказала Луминица. - У нас нет особого выбора. Мы можем сидеть здесь, пока не умрем от голода и жажды. Нет, раньше мы умрем от холода, - поправилась она.

Вначале разгоряченные ходьбой девушки не чувствовали холода, но теперь ледяное дыхание подземелья все больше и больше охватывало их. Луминица начала мелко дрожать. От стен тянуло ледяной безнадежностью могилы. С чувством стыда и раскаянья Луминица посмотрела на босые ноги Дануты. Сама-то она была в башмаках, но не догадалась взять обувь подруге.

- Да, мы так скоро умрем здесь от холода, - снова повторила Луминица.

- Надо же, а вверху сейчас такая жара, - недоуменно заметила Данута.

- Не напоминай, - проворчала Луминица, потирая озябшие руки.

- Неужели ничего нельзя сделать?

- Давай вернемся в начало коридора и будем кричать, пока нас кто-нибудь не услышит. Ты помнишь, как услышала детей? Может, и нас услышат?

- Но если нас услышат… - робко начала Данута.

Но Луминица лишь пожала плечами. И так и так выхода не было.

Понурившись, девушки пошли назад. Луминица все больше и больше чувствовала себя испуганным и потерявшим надежду на спасение мышонком. Вот почему она раньше не вмешивалась в игры братьев? Сейчас ей хотелось крепко стукнуть и Марку, и Йонуца. Как можно было так издеваться над Божьими тварями?! А может, это ей расплата за бездействие?

«Господи! – начала молиться Луминица, - помоги нам с Данутой и спаси нас! Нет, Ты даже не спасай меня, - великодушно разрешила она Господу. - Ты спаси только Дануту. Это ведь из-за меня она попала сюда. И ее накажут значительно сильнее, чем меня, если найдут. Боже, пожалуйста, спаси ее. А я… Я приму любое наказание. Только спаси Дануту!»

Слезы навернулись на глаза Луминицы от жалости к себе. Но еще жальче и еще страшней ей было за свою подругу. Она впервые поняла, что недостаточно серьезно отнеслась к своей затее. Как ни боязно ей было осуществлять свой план, но все же отчасти это напоминало игру. Да, игру - опасную, когда сердце замирает от страха быть пойманной, понимает, но не до конца верит в неотвратимость и ужас наказания. Все-таки сначала это напоминало проказу, которые Луминица так любила в детстве. Но теперь девушка осознала серьезность ситуации в полной мере. Если их поймают, то вместо строгих, но всепрощающих родителей судьей будет кнез. А сможет ли Луминица защитить Дануту, если их поймают? Луминице казалось, что уж жену-то кнез помилует, не станет жестоко карать, а вот Дануту… Какой же эгоистичной и беззаботной она была!

- Данута, прости меня, - повинилась она перед подругой.

- За что, госпожа?

- За то, что втянула тебя в это. Если с тобой что-нибудь случится, то я буду в этом виновата.

- Пустое, госпожа. Я сама вызвалась в этом участвовать. И не стоит терзать себя. Помните: без Его воли ни один волос не упадет с нашей головы. Все в руках Его: и наши удачи, и наши неудачи. Так стоит ли переживать?

Подобная логика немного озадачила Луминицу.

- Ты хочешь сказать, что если мы сгинем тут в этой мышеловке, то на то будет Его воля? Извини, но с этим я не могу согласиться. Ну никак.

- Не гневите Бога, госпожа. Да и рано отчаиваться. Может, Он еще пошлет нам спасение. Надо верить и молиться.

- Я молюсь, Данута, молюсь, - примирительным тоном сказала Луминица, которой совсем не хотелось ссориться с подругой. - И знаешь что? Надень-ка ты мои башмаки.

- Зачем?

- Затем, что у тебя ноги уже, небось, совсем окоченели.

- Нет, госпожа, ни в коем случае.

- И даже не смей со мной спорить.