– Ага.

Чурбан бесчувственный!

Я тихонечко заныла. Впервые оказаться в обезьяннике! Не так я себе представляла свидание, вообще-то!

– Лапуль, мозг не делай, – Лихача как будто бы все устраивало. Он выглядел спокойным и расслабленным. В отличие от меня. – Я же сказал, пару часов потерпи. Потом выпустят.

– Ты проехал херову тучу светофоров на красный! – зашипела я. – Это лишение прав, тебе же сказали. Так что тебе придется попрощаться с гонками!

Лихач иронично хмыкнул.

А я скукожилась. На деревянных жестких лавках сидеть было холодно.

Вообще, насколько я знаю, девочки и мальчики в таких местах должны отдельно содержаться. Но нам, видимо, «повезло».

– Иди ко мне, – Лихач поднял руку. Как будто в объятия приглашал.

– И не подумаю!

– Иди, говорю. Голой задницей на этой грязи сидеть лучше? Отморозишь все нахрен.

Я вскочила.

Холодно-то ладно. А вот про грязь я как-то даже и не подумала в злобном запале.

– Иди, Лапуль.

– Я постою, – я вздернула нос.

– Ох, блядь… Капризная какая мне досталась.

Он со вздохом поднялся с лавки и шагнул ко мне.

– Не трогай меня!

Ага.

Еще бы он послушал.

Сгреб в охапку. Подбросил, перехватывая под попку. И сел обратно. Со мной на руках.

– Сиди смирно.

– Эй, Лихач, телку свою хватит гонять по камере, – из-за угла донесся насмешливый голос дежурного.

– За своими телками смотри, – рыкнул Лихач в ответ. – У меня только хорошие девочки.

Я замерла в его руках.

А, правда, так намного теплее.

Он же огромный. И жаркий как печка. Я заерзала, устроилась поудобнее на коленках.

– Ножки сюда клади, – он подхватил мои ноги и поставил их прямо на лавку. – Пахнешь вкусно, Лапуль.

Он провел носом по моему уху.

Коснулся мимолетно губами щеки. Сжал вдруг крепко в руках. Зарылся носом в шею под волосы. Выдохнул шумно, с тихим рычанием.

И отстранился

Навалился спиной на стену, уложил меня на себя.

Я застыла в его руках как кукла.

Под попкой явно все было напряжено. Ощущалось ого-го как! Но приставать и намекать на что-то он не стал.

Странный он. То пугает меня, то заботится и защищает так, словно любит меня без памяти.

Теплое дыхание Лихача проникало сквозь волосы. Он как будто задумался. Поглаживал мои голые колени и молчал.

Молчала и я.

Что еще делать?

Когда нас задержали, он кому-то успел позвонить. И на этом все. Дальше кататься пришлось в патрульной машине, а сейчас вот. Сидеть в тесных объятиях этого невозможного большого человека в стылом обезьяннике районного отделения.

Шикарное свидание.

Я улыбнулась в полудреме.

Романтика.

Такое точно до самой смерти не забудешь.

Глаза слипались. У нас обоих отобрали телефоны, так что сколько времени я не знала. Но дело явно уже идет к утру.

Широкая грудь Лихача ритмично поднималась и опускалась от мощного дыхания. Его прикосновения были мягкими, ласкающими. И отторжения уже не вызывали.

Но заснуть мне не удалось.

– Выходите, герои ночных дорог, – полицейский загрохотал замком по металлическим прутьям камеры.

– Ссс, – раздраженно зашипел Лихач, едва я встрепенулась в его руках. – Разбудил, бля.

– Не, ну можете до утра сидеть, мне-то что.

– Нет! – я вскочила на ноги. – Нет, мы пойдем! А можно уже, да?

– На выход, – полицейский распахнул передо мной дверь. – Лихач, не прощаюсь.

– Пош-шел ты!

Я испуганно вцепилась в его руку.

Потянула вперед, за собой. Знаменитость, тоже мне! Зачем грубить? Опять же посадят!

Выдохнуть получилось только на крыльце.

Я огляделась. И где мы? В сером предрассветном сумраке даже не получалось узнать район, в котором мы оказались.

И холодно опять, бррр…

– Иди ко мне, Лап, – Лихач снова притянул меня к себе. Обнял за плечи. – Сейчас нас заберут.