Она плакала. Об этом говорили ее припухшие и покрасневшие глаза. Сейчас она взяла себя в руки.

– Мы уже обо всем говорили здесь, – вымолвила она. Предуцки сидел около нее на кушетке.

– Я знаю, – сказал он. – И я извиняюсь. Действительно уже поздно. Но всегда найдется то, что можно извлечь из разговора, задавая одни и те же вопросы два, а то и три раза. Вам кажется, что вы рассказали мне все. Но, возможно, вы что-то упустили. Бог знает, я частенько что-нибудь пересматриваю. Вам могут показаться излишними эти вопросы, но это мой стиль работы. Я сортирую факты снова и снова, чтобы убедиться в том, что я был прав. Я не горжусь этим. Просто я так работаю. Другие детективы могут узнать все необходимое для себя из одного разговора. Но боюсь, я не из таких. Вам не повезло, что сигнал поступил в мое дежурство. Наберитесь терпения. Я приложу все усилия, чтобы позволить вам уйти домой немного раньше. Я обещаю.

Женщина взглянула на Грэхема и наклонила голову, будто говоря: вы смеетесь надо мной?!

Грэхем улыбнулся.

– Сколько времени вы были знакомы… с покойной? – спросил Предуцки.

– Около года, – ответила она.

– Как хорошо вы знали ее?

– Она была моей лучшей подругой.

– Как вы думаете, она тоже считала вас своей лучшей подругой?

– Естественно. Я ведь была единственной ее подругой.

Брови Предуцки приподнялись.

– Она трудно сходилась с людьми?

– Да нет. Она нравилась людям, – ответила Сара. – Что могло в ней не нравиться? Она только не становилась другом запросто. Она была спокойной девушкой, держалась скромно.

– Где вы встретились с ней?

– На работе.

– Где вы работаете?

– Вы знаете где. В клубе «Горный хрусталь».

– И что она там делала?

– Вы знаете это тоже.

Кивнув головой, Предуцки коснулся ее колена и в строгой отеческой манере произнес:

– Совершенно верно. Я знаю это. Но видите ли, мистер Харрис не знает. Я не позаботился о том, чтобы сообщить ему. Мое упущение. Извините, вы не могли бы сказать об этом и ему?

Она повернулась к Грэхему:

– Эдна занималась стриптизом, как и я.

– Мне знаком клуб «Горный хрусталь», – произнес Грэхем.

– Вы бывали там? – спросил Предуцки.

– Нет. Но я знаю, что это клуб высшего разряда, не то что большинство стриптиз-клубов.

В один момент светло-карие глаза Предуцки сузились. Он пристально посмотрел на Грэхема.

– Эдна Маури была танцовщицей из стриптиза. Вам что-нибудь это говорит?

Он совершенно точно знал, о чем детектив думает. Ведь в программе Прайна он же сказал, что имя жертвы может быть Эдна-танцовщица. Он был не прав, но он также и не ошибся полностью. Ее звали Маури, она зарабатывала на жизнь тем, что была танцовщицей. Со слов Сары Пайпер, Эдна пришла на работу в пять часов накануне вечером. Она выступала в десятиминутных представлениях дважды в час в продолжение семи часов, снимая детали одежды, пока не оказывалась совершенно голой. Между выступлениями, одетая в черное вечернее платье с разрезами, она подходила к посетителям, преимущественно мужчинам, сидящим по одному или группами, разносила напитки в сдержанной элегантной манере, которая соответствовала их статусу девушек из стриптиз-шоу. Она закончила свое последнее выступление без двадцати двенадцать и покинула «Горный хрусталь» не позднее чем через пять минут.

– Вы думаете, она пошла прямо домой? – спросил Предуцки.

– Она всегда так делала, – ответила Сара. – Ей никогда не хотелось прогуляться или повеселиться. Выступление в клубе «Горный хрусталь» – это вся ночная жизнь, которую она была в состоянии вынести. Кто может обвинить ее? – Ее голос дрогнул, как будто она снова была готова расплакаться. Предуцки взял ее руку и легонько пожал. Она позволила ему задержать свою руку, и казалось, что это доставляло ему невинное удовольствие.