Порыв ветра ударил в окно.

Несмотря на то что она была под одеялом, она вздрогнула.

Зазвонил телефон.

Она испуганно отодвинулась от Грэхема, звонок был очень резким. Как крик, отозвавшийся эхом в комнате. Она быстро подняла трубку, чтобы не разбудить его.

– Да, – тихо произнесла она.

– Мистера Харриса, пожалуйста.

– Кто звонит?

– Айра Предуцки.

– Очень жаль, но я…

– Детектив Предуцки.

– Сейчас четыре утра, – сказала она.

– Я извиняюсь. Действительно. Мне очень жаль. Искренне. Если я разбудил вас… это ужасно с моей стороны, но, видите ли, он хотел, чтобы я немедленно позвонил ему, если мы найдем новые факты в деле Мясника.

– Минуточку, – она посмотрела на Грэхема.

Он проснулся и смотрел на нее.

– Предуцки, – сказала она.

Он взял трубку.

– Харрис слушает.

Минуту спустя, когда он закончил разговор, она положила трубку.

– Они нашли номер десять?

– Да.

– Как ее имя? – спросила Конни.

– Эдна. Эдна Маури.

Постельное белье было залито кровью. На ковре справа от кровати темнело пятно, похожее на кровавую кляксу. Высохшие кровавые разводы виднелись на стене позади прикроватной тумбочки.

Трое экспертов-полицейских работали в комнате под руководством следователя. Двое опустились на корточки перед кроватью. Третий пытался найти отпечатки пальцев на запыленном ночнике, хотя наверняка знал, что вряд ли что-нибудь найдет. Это была работа Мясника, а тот всегда носит перчатки. Следователь вычерчивал траекторию кровавых пятен на стене, чтобы установить, был ли убийца левшой или действовал правой рукой.

– Где тело? – спросил Грэхем.

– Я очень сожалею, но тело увезли в морг десять минут назад, – ответил детектив Предуцки так, словно он вдруг почувствовал ответственность за некую непростительную оплошность в своих действиях. У Грэхема мелькнула мысль, не являлась ли вся жизнь Предуцки сплошным оправданием. Детектив быстро принимал ответственность за все и считал себя виноватым, даже если он вел себя безупречно. Это был человек неопределенного вида со слабенькой комплекцией и светло-карими глазами. Несмотря на столь невыразительную внешность и видимость комплекса неполноценности, он являлся одним из наиболее уважаемых членов манхэттенского отдела по расследованию убийств. Большинство из коллег детектива дали понять Грэхему, что он работает с лучшим из них. Айра Предуцки был выдающейся личностью в департаменте.

– Я задерживал «Скорую» как можно дольше. Однако у вас ушло много времени, чтобы добраться сюда. Конечно, я поднял вас среди ночи. Но я был вынужден сделать это. Затем вы, вероятно, вызвали такси и прождали его долго. Очень сожалею. Возможно, я все испортил. Мне бы следовало оставить тело здесь немного дольше. Я понимаю, вам хотелось бы видеть его там, где оно было обнаружено.

– Это не имеет значения, – сказал Грэхем. – Мысленно я уже видел ее.

– Конечно, – сказал Предуцки, – я видел вас в программе Прайна.

– У нее были зеленые глаза, да?

– Точно такие, как вы сказали.

– Ее нашли раздетой?

– Да.

– На ней было много ножевых ран?

– И это так.

– И жуткая зверская рана в горле?

– Все верно.

– Он изуродовал ее тело?

– Да.

– Как?

– Страшно, – ответил Предуцки. – Я полагаю, мне не следовало рассказывать вам, потому что ужасно даже слышать об этом. – Предуцки сжал пальцы. – Он вырезал кусок ее живота. Вырвал, как пробку, с пупком в середине. Жуть…

Грэхем закрыл глаза и содрогнулся. Эта… Пробка… Он начал покрываться испариной, ему стало плохо. У него не было видения, только сильное ощущение случившегося, предчувствие, от которого трудно избавиться.