Примерно через час мне всё-таки удаётся провалиться в зыбкую дремоту, но почти сразу что-то тягостно сжимает грудь. Кончики пальцев неприятно покалывает — где-то вдали кто-то разжигает огонь, и я почти ощущаю его жар, улавливая направление, запах, текстуру.

А потом пламя гасят — слишком поспешно, буквально спустя несколько минут.

Ещё один караван? Случайные путники?

Снова закрываю глаза, убеждая себя не накручивать, но всего через несколько мгновений чувствую вторую волну тепла, уже ближе. На сей раз огонь вспыхивает и практически сразу гаснет.

Я мгновенно сажусь и сбрасываю одеяло, чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее. Кто бы это ни был, они продвигаются в нашу сторону. И зажигают костры только чтобы осмотреть местность — вероятно, проверяют на препятствия.

—Орин, — я слегка трясу «братишку» за плечо. — Спрячься под телегой.

Отто, один из тех, кто сейчас «дежурит», дремлет, прислонившись спиной к телеге. Я тормошу его, прижав палец к губам, пока он зевает и пытается сфокусировать на мне взор.

—Что? — бормочет он, и я прижимаю ладонь к его губам, не желая поднимать панику и провоцировать нападающих, пока остальные не пробудились и мы не готовы.

—Здесь чужаки. Разбуди остальных, — сипло говорю я.

Обычно именно так, под покровом тишины, и атакуют разбойники, стараясь использовать эффект внезапности. Их может быть немного, но если охрана спит, урон будет катастрофическим.

Я подхожу к Дравнору, который спит на куче мехов, и тихо зову его и ещё нескольких охранников, в глубине души надеясь, что эта тревога окажется ложной. Но спустя пару минут лошади в дальнем конце лагеря вдруг тревожно всхрапывают, а с другой стороны доносится глухой, рваный звук.

— Просыпайтесь! — кричит Дравнор. — Берите оружие, кто способен, остальные под повозки!

Я разворачиваюсь всем корпусом к чащобе, обнажая меч и проверяя, достаточно ли свободного пространства вокруг, чтобы прикрыть спину и маневрировать.

В лунном свете из густой поросли выползает целая вереница фигур в тёмной одежде. Я замечаю блеск их оружия прежде, чем разглядываю самих нападающих. Они движутся почти бесшумно, загоняя нас в ловушку, хотя и видят, что все в лагере проснулись.

Неожиданная вылазка не сработала, но…

При виде их качественной экипировки и холодных взглядов меня бросает в холодный пот. Это не рядовые мародёры: их оснащение слишком добротное, движения — выверенные, а численность значительно превосходит наш скромный караван.

Я поднимаю меч, пытаясь просчитать траекторию удара: сначала нижний выпад, затем резкий взмах справа налево. Задеваю лишь краем лезвия. Второй выпад — противник напротив, чьи движения кажутся отточенными до автоматизма, мастерски отклоняется. Пальцы на миг немеют от внезапного удара рукоятью по запястью: это уже другой нападающий, и я заставляю себя перехватить эфес. Вместо контратаки перехожу в оборону, пытаясь отвести следующий удар, но сила противника ощутимо выше моей — клинок отдает вибрацией, когда скользит по лезвию, оставляя глубокую царапину на металле.

Сзади слышу глухой вскрик: Отто ловит удар в висок и валится наземь. Ещё секунда — и жгучая боль пронзает моё плечо, меч вылетает из рук.

Это уже третий нападающий.

Я могла бы устроить здесь огненный ад, но не стану. Конечно же, не стану. Выход найдётся.

Слева замечаю, как Дравнор пытается построить охранников полукругом, используя телеги для защиты тыла, но враги быстро сжимают кольцо. Они пользуются приёмами вроде подсечек и точечных ударов, явно нацеленные не на убийство, а на то, чтобы вывести нас из строя.