Молчание. Оно тянется невыносимо долго. Моё обвинение слишком серьёзно, и мы оба понимаем, что оно правдиво.

Вот только Иво никогда этого не признает.

— Осмотрите и этого, Артур. Похоже, лодыжка сломана, — желтоглазый херсир скидывает меня на жёсткую лежанку и смотрит нечитаемым взглядом. Я же наконец могу осмотреться.

Мы оказались в очередном рабском бараке. Судя по всему, он служит целительским крылом. Здесь уже с десяток других рабов — мужчины и женщины — лежат на таких же кушетках, как и моя; многие стонут.

Стоит удушливый запах прелых трав, пота, мочи и давно запёкшейся крови. Узкие оконца, затянутые бычьим пузырём, пропускают совсем немного света. Гнилые деревянные перегородки скрипят от каждого движения, повсюду валяются окровавленные тряпки и разбросанные пучки засохших растений. В углу виднеются бочки с водой.

— Ты что, ревел? — Иво всматривается в моё лицо и замечает разводы грязи у глаз. — Слабак.

— Ты поговорил с Наследником? Сказал ему о Дане?

Лучше бы я промолчала. Иво, казалось, совсем свихнулся: он резко выхватывает из голенища сапога кинжал и подносит его к моему горлу.

— Кто ты? С тобой что-то не так! Что ты скрываешь? Я могу прикончить тебя прямо здесь и сейчас! — тихо шипит он, чтобы никто не слышал.

— Друг… детства, — прохрипела я, смотря на мужчину с не меньшей яростью. — Скажи Наследнику, что его ищет Дан, друг его детства.

Это неожиданно помогает.

Иво встаёт, убирает кинжал и быстро уходит, велев Артуру осмотреть меня и вправить кости. Я громко выдыхаю, понимая, что эта словесная схватка с желтоглазым на мгновение отвлекла меня от боли.

— Богиня, да ты совсем грязный. На, возьми тряпки, оботрись. А теперь давай-ка посмотрим на твою ногу… — По взгляду Артура я понимала, что он осознаёт, насколько всё плохо. Пока он осторожно ощупывал мою лодыжку, в его глазах всё явственнее отражалось сожаление, словно он смотрел на безнадёжного калеку, чья жизнь сегодня закончилась.

Артур… Имя определённо не из Айзенвейла. Похоже, его похитили из Ксин'теры? И внешность у него соответствующая…

Додумать эту мысль я не успела — захрипела, а следом и вовсе потеряла сознание от боли: Артур принялся вправлять мои сломанные кости.

***

Я медленно, уже почти не хромая, добралась до перегородки, за которой находился наш «туалет» — несколько вонючих ночных ваз. Ими почти не пользовались, потому что состояние рабов в этом бараке было столь ужасным, что мало кто мог ходить самостоятельно. То, что я буду способна передвигаться, никому и в голову не могло прийти.

Впервые с того момента, как я попала в Блекхейвен, я оказалась относительно свободна. Барак, конечно, заперт, но он настолько хлипкий, что стену в нём я могла бы сломать без особого труда. Вот только уходить я не собиралась: Орин где-то в главной крепости, помогает на кухне. Мне позволили увидеть его всего один раз, и мысль о брате держала меня здесь надёжнее любых цепей.

Прошло полтора суток с тех пор, как меня привели в «целительский» барак. За это время я выяснила, что сюда свозят только тяжелейшие случаи, а также тех, кто может заразить других рабов. Для более лёгких случаев, вроде-как, существует другой барак.

Вот уж спасибо, Иво.

Уныло осмотрев несколько ночных горшков, я уже была готова воспользоваться одним из них, как вдруг заметила лунный свет, пробивающийся сквозь многочисленные щели в досках.

Обернулась — никого. Лишь измученные рабы, стонущие, храпящие, страдающие от непонятных мне болезней, за которыми почти никто не ухаживал. Страшно подумать, что, если бы не моя магия, я бы тоже лежала тут, никому не нужная, с неправильно сросшейся костью или заражением.