— Дан! — голос Отто звучал, как сквозь толщу воды. Я задыхалась, чувствуя, как слезы невольно потекли по щекам, хотя подобное случалось со мной крайне редко.

Меня трясло от шока и боли, когда ко мне подбежал Валдрин. Лежа на животе, я не могла увидеть, что случилось с моей ногой, но выражение его лица говорило больше, чем любые слова.

— Д-Дан… Боги, как теперь…

— Позовите старшего! — закричал раб, которого я оттолкнула. Он стоял рядом и смотрел на меня с ужасом, будто не верил, что я выживу. Не из-за того, что рана была смертельной, а потому, что я стану калекой. Искалеченные рабы скатываются на самое дно иерархии, даже среди рабов, становясь почти бесполезными.

Но «мои» знали, что у меня есть шанс восстановиться после такого.

– Не нужно! – вмешался Отто, понимая, что если меня уберут с работы, последствия для меня будут катастрофическими. – Дайте носилки, мы отнесем его в комнату отдыха…

– Что здесь происходит? – раздался голос над моей головой. – Первородная!

Это был начальник смены, тот, кто раздавал нам указания. Хотя он и сам был рабом, он находился на ступень выше нас и, возможно, мог заработать свободу. Но другим, куда более долгим путем, чем тот, который выбрали мы.

– Все в порядке, это просто царапина! – пробормотал Отто. Ему вторили другие голоса, но я почти ничего не слышала, чувствуя лишь биение крови в ушах. Нога горела огнем – вся моя энергия, вся моя магия устремилась туда, пытаясь хоть немного заживить рану.

– Я так и знал, что от тебя будут неприятности! – раздался знакомый голос. Перед глазами расплывался силуэт.

«Херсир», – донеслось откуда-то.

Иво.

Конечно же, без желтоглазого никуда.

– Я донесу его до целителя. А с тобой… разберемся позже, – угрожающе бросил он Отто. Только сейчас я поняла, что за эту ошибку нас обоих будут судить и наказывать. И если на мне все заживёт…

– Виноват только я, – сказала я, осознавая, что Отто вообще не должен был находиться там. Но через мгновение я захрипела от боли и закашлялась, когда Иво поднял меня и закинул на плечо.

– Ему нужны носилки! Это искалечит его! – крикнул Отто.

– И это будет только его вина! – рявкнул Иво, перехватывая меня крепче. От боли я застонала, чувствуя, как слезы вновь выступают на глазах.

Нельзя показывать свои слёзы Иво: он и так, кажется, ненавидит меня, раз решил нести вот так, как несут только для того, чтобы покалечить.

— Да ты совсем сопляк! Настоящие мужчины столько не весят, — зло бросает мне Иво, а меня буквально трясёт. Может, он догадывается о моей способности к регенерации? Но это ведь не значит, что я не чувствую боли! — Если бы ты, в конечном итоге, попал в боевые отряды, куда вы все так стремитесь, такой, как ты, подвёл бы всех. Такой, как ты, — это угроза!

Почему он меня так ненавидит?

— Ты прекрасно знаешь, что бой на мечах и изнурительная тупая стройка — это две разные вещи. Я тогда задел тебя… Ммм!..

Я вновь прерываюсь на почти беззвучный стон боли, когда он перехватывает меня чуть по-другому, так что переломанная стопа или лодыжка что-то задевает. Но ему до этого не было никакого дела.

— Тебя скрутили за считаные минуты!

— Вас было… трое… против меня. Я знаю свои слабости, не питаю ложных иллюзий. Бартерхалл не нанимает слабаков. И ты тоже понимаешь, что у нас тогда не было шансов. Ты просто цепляешься ко мне — без всякой причины.

— Ты чуть не убил ценного раба, который, в отличие от тебя, знает своё дело и работал на нас много лет! — яростно рычит Иво.

— Но ведь не убил. Я готов понести наказание за то, что произошло. А ты закинул меня на плечо, хотя с такой раной меня надо было нести на носилках. Словно специально хочешь искалечить потенциально сильного воина. Нет ни одной нормальной причины, чтобы тащить меня вот так.