Наш шарабан противно дернувшись, притормозил возле покосившегося серого домишки, вросшего в землю, с заколоченными досками вместо стекол окнами и полусгнившей дверью, сквозь которую можно было рассмотреть убогое внутреннее убранство.

Выйдя из экипажа, мы дружно поморщились от неприятного запаха, пропитавшего здесь все на сто километров вокруг. Ротиш даже в солнечный день был сумрачным. Казалось, что и небесное светило сторонилось этого места, словно боясь затеряться в том мусоре, который валялся тут на каждом углу. Куда ни падал бы взгляд, везде можно было обнаружить полусгнившие остатки еды, чьи—то выброшенные или потерянные предметы одежды и обуви, обросшие грязью. Здесь стоял такой смрад, что начинали слезиться глаза. Этот запах нельзя было описать. Он был похож одновременно на тухлую рыбу, немытое тело старого гоблина, сточную канаву огромного города — все, что тошнотворно пахло в нашем мире, будто брало свое начало в этом месте.

Мне было непонятно, отчего этот район остается в таком плачевном состоянии? Почему наш император Ордар ничего не делает с этим? Я искренне недоумевала, как в такой процветающей и благополучной империи, может быть настолько неблагополучный район. Но похожие места были в каждом королевстве, даже в величественном вампирском Яратанге.

Прикрыв нос рукой, я подошла к двери домика и постучала, но ответа не последовало.

— Свидетельница же тут живет? — спросила я у Хаспри.

— Да, Извирь, — вместо оборотня ответил Дистр.

— Интересно, куда это бабуленция делась? На вид она немощная, еле передвигается, — задумчиво пробубнил Хаспри.

— Ты думаешь, у бабушек дел нет? — усмехнувшись, поинтересовалась я.

— Да ты бы ее видела, — воскликнул он. — Маленькая, сухонькая, стоит, трясется вся, головой дергает.

— Кто она такая и как тут очутилась? — спросила я.

— Я пока не интересовался ее личностью? — осторожно ответил оборотень. — Лара, не думал, что это важно.

— Вряд ли ее личность имеет какое-то отношение к нашему делу. Скорее праздное любопытство, — успокоила его.

— Ну раз свидетеля нет на месте, может еще раз место преступления посмотрим? — предложил Дистр.

Согласно кивнув, мы прошли в гущу деревьев неподалеку от дома. Оказавшись на небольшой поляне, посреди которой возвышался массивный старый дуб, я присела, пытаясь хоть что-то рассмотреть среди высокой густой травы. Странным было видеть среди уныния, обитавшего в Ротише, эту небольшую полянку. Она была глотком чистого воздуха: светлая, уютная, радующая глаз красивым цветом свежей зелени, а нос терпким ароматом старого дуба.

— Интересно, почему убийца выбрал именно это место для своего преступления? — задумчиво протянула я, ползая по полянке, тщательно раздвигая траву и внимательно рассматривая оголившуюся землю.

— Сюда не доходит свет от уличного фонаря, а ветви дуба не дают проникнуть лунному свету, — рассматривая кору дерева, пояснил Дистр. — Ночью тут довольно темно.

Тяжело вздохнув, я поднялась с земли, стряхнула с себя ошметки сухой травы и подошла к некроманту, внимательно изучающему ствол дуба. Приблизившись, я обнаружила на коре дерева отчетливо видимые следы ногтей.

— Хаспри, — позвала я оборотня подойти к нам. — Вы это видели?

— Да, — спокойно кивнул оборотень. — Умирая, наша потерпевшая вцепилась в ствол дерева.

— Значит она чувствовала боль, — задумчиво произнесла я.

— Больше похоже на инстинкт, — не согласился Дистр. — Она не понимала, что произошло, готовилась совершенно к другому. Оперлась о дерево, а вместо секса, ее полоснули по горлу, вот и вцепилась в кору мертвой хваткой.