Но насладиться им сполна у меня не выходит: стоит только отхлебнуть глоток горячего кофе и надкусить какой-то очень сложный бутерброд, как мне звонит Власов.

– Доброе утро, дорогой, – мурлычу я в трубку, глядя исподтишка, как меняется выражение лица Юджина. – Ты уже соскучился?

– Ты там белены объелась, Власова? – рявкает Ярик, и я понимаю, что он не в духе. – Поднимайся давай, пятиминутная готовность!

Бывший отрубается быстрее, чем я успеваю задать ему какие-либо вопросы. Я быстро откусываю огромные куски сэндвича, позабыв о манерах и изяществе, под вопросительными взглядами Юджина.

– Служба зовёт, – поясняю с набитым ртом. Тут же допиваю остатки кофе и поднимаюсь.

Нужно спуститься на улицу раньше, чем Власов притащит свой зад ко мне домой!

– Береги себя, Ангелин, – с серьёзным видом бросает нахал-оккупант, и я хмыкаю:

– Само собой. Помирать в ближайшую пятилетку я не планирую.

– А что планируешь? – усмехается он.

– Я бы с тобой поболтала, но, боюсь, товарищ подполковник не выдержит тоски ожидания и придёт за мной сам. И если мы не хотим, чтобы наше маленькое сожительство стало достоянием его внимания…

– Да понял я, понял! – смеётся он. – Тогда жду тебя к ужину.

– Я же предупреждала, что ждать меня не стоит? – на всякий случай уточняю у него.

– Ага. А я предупреждал, что радею за скорейшее формирование семейных традиций, – часто кивает аферист.

– Клоун! – закатываю я глаза и выхожу за дверь.

В спину мне летит:

– Зато весь твой! – И хриплый смех Юджина мерещится всю дорогу по лестнице.

Выбегаю из подъезда вовремя: Власов как раз собирается занять единственное место на парковке. Но завидев меня, бывший муж выруливает обратно и тормозит у подъезда.

– Привет! – машу ему рукой, усаживаясь на переднее сиденье. – Что за срочность? Неужто новый труп?

– Типун тебе на язык, Власова! Спецы люк вскрыли и готовы спускаться, нас ждут.

– Чудненько, – хлопаю я в ладоши. – Что может быть прекрасней прогулки в лесу воскресным утром?

Мой вопрос с изрядной долей наигранного оптимизма повисает в воздухе.

Прыгая с кочки на кочку, я стараюсь не отставать от Ярослава. Он постепенно закипает, но пока не взрывается. Лишь зыркает на меня своими глазищами с порицанием, и я посылаю ему бодрые улыбки в ответ.

Возле люка я нахожу место посуше, а Власов садится на корточки и глядит в чёрную дыру, переговариваясь с парнями по рации. Я не прислушиваюсь к их разговорам; уверена, они не обнаружат там никаких улик. Кто-то сильно потрудился, чтобы замести следы в клубе в спешке, что уж говорить о туннеле, когда на избавление от улик у них было пару дней?

– Кажется, это пустышка, – констатирует Власов спустя некоторое время, и я согласно киваю.

– Вестей из Москвы по нашим мальчикам не было?

– Не докладывали, но сейчас уточню ещё раз. – Он набирает номер дежурного. – Власов. Есть новости по вчерашним ориентировкам? Ага, понял. Адреса последние скинь смской. Да иди ты! Что ж молчите? Давай живо! – Он убирает телефон в карман и обращается ко мне: – Поехали, красотка, кататься.

– Нашли наших мальчиков? – недоверчиво спрашиваю я.

– Похоже на то, – усмехается он. – Просмотрели камеры, обнаружили наиболее посещаемые места. А сейчас – зацени – они буквально десять минут как зашли на какой-то новомодный спектакль, который длится почти четыре часа. Задержатся ли до конца, большой вопрос…

– Но попытать удачу стоит, – с жаром говорю ему.

– Ага. Поехали, попытаем.

Власов гонит на предельной скорости, и через два с половиной часа мы входим в здание современного театра. Короткие переговоры с администрацией дают плоды: нам позволяют войти в зал в конце спектакля и осмотреться, пока зрители будут оставаться на своих местах.