Вон стажер тренируется, бодрый такой, жизнерадостный.

Интересно, как он отреагирует, если назначить его спарринг-партнером? Ему ведь наверняка уже рассказали, как она, решив помахать учебным мечом, в надежде, что тело вспомнит тренировки, едва не сломала руку Мильху — тому несчастному, который согласился помочь ей в этом деле. А он ведь даже не фехтовал, просто стоял рядом и пытался объяснить, почему хват не совсем правильный, учитывая длину рукояти.

— Интересно, раскается ли Линк после этого в своем восхищении моими талантами? — спросила Тияна у меча. Хотя ответ на этот вопрос она и так знала. Линк никогда и ни в чем не раскаивается. И, наверное, именно поэтому она в первый же месяц не попыталась избавиться от этого стажера, при всех его недостатках. — Пора идти на работу, — сказала она мечу, погладила светлый металл и спрятала подарок в коробку. — На работе у нас как никогда весело. Муравья убили, воробей валяется в обмороке. Надеюсь, к вечеру никто не принесет форель в истерике. Если принесут, в истерике буду я.

И, наверное, ей показалось, но от меча повеяло веселым пониманием. Меч тоже любил язвить и с серьезным видом говорить странные вещи.

Хотя говорить вроде бы не должен.

— Если ты заговоришь, постарайся сделать это когда я буду бодра и весела. Так я легче этот факт восприму. Хм, а лучше, даже немного пьяна. Нэнка меня как раз на девичник для нас двоих пригласила. Вернусь оттуда бодрая, веселая, пьяная и можешь разговаривать.

3. глава 3

Глава 3

Важные гости всегда приходят не вовремя

Линикан Этцте из рода Сенис-Тавац пил чай. Просто пил чай, сидя в любимом кресле и любуясь пейзажем за окном. Пейзаж был хорош. Цвела белая туманка, оплетшая гибкими ветвями старый дуб. Ярко зеленела покошенная трава на газоне и лежащие в центре этого зеленого круга камни казались еще чернее. Огромные черные яйца неведомых чудовищ, не зря об этих камнях, привезенных одним из предков откуда-то из степей, рассказывают разные нелепицы.

А по дорожке, как раз от Медной двери до дуба, шли девушки в разноцветных платьях и больших белых шляпах, из-за чего были похожи на экзотические цветы. Так что девушки в пейзаж вписывались как нельзя лучше, хоть каждый день заставляй их там гулять.

Впрочем, Линикан даже в далекой юности был не настолько жесток, чтобы заставлять несчастных девиц, поверивших в рассказ о чудодейственности туманки, ходить к дубу ежедневно. В юности он бы над ними посмеялся, выглянув в окно. А сейчас… сейчас он был слишком далек от этой юности и от того, чтобы насмехаться над юными девами, верящими в чудеса. Он не стал бы этого делать, даже если бы был стражником, а уж королю заниматься подобным и вовсе неуместно.

— Хорошо быть принцем, а эти не ценят, — проворчал он. — Заботы себе ищут. Обязанности.

Кивнув самому себе, Линикан опять стал пить чай и любоваться. Вот такое спокойное чаепитие давно стало для него лучшим отдыхом и развлечением. А дражайшая супруга все никак не наскачется, то балы ей нужны и прочие праздники, то она вдруг вспоминает о собственном славном воинственном прошлом и сбегает на охоту. А бедные телохранители мчатся следом, стараясь слишком не приближаться, а то разозленная королева запросто может выстрелить в их сторону, а потом наивно похлопать глазами, извиниться и вслух поразмышлять о том, как же могла спутать такого достойного всадника с оленем?

— А ее матушка до сих пор надеется, что перерастет, — проворчал король.

В дверь постучали. Не мягко, как принято у слуг, а настойчиво. Линикан хмыкнул и взмахнул рукой, снимая с двери блокировку. А потом с интересом посмотрел на начавшего седеть мужчину, застывшего в дверях в позе неодобрения. Он всегда застывал в такой позе, если приходил с чем-то важным и заставал брата, предающегося безделью.