– Что значит – на каком уровне?

– Синьора, переулок Криспи не такой длинный, правда? Вроде как там есть пекарня, магазин…

– Ах да, я поняла. Дайте подумать. Да! Если не ошибаюсь – но скорее всего так и есть, – между магазином тканей и ювелирной лавкой Бурджо. В паре метров от круглосуточной кассы.

– Благодарю вас, синьора. Пока что у меня больше нет вопросов.

Повесил трубку и посмотрел на Паскуале.

– Слышал?

– Слышал.

– Ты это хотел знать?

– Ага.

– И?..

– Зуб даю, вор не из наших.

– Заезжий или случайный?

– Скорее случайный, чем заезжий.

– Понял.

Но комиссар чувствовал, что Паскуале хочет еще что-то сказать и не решается.

– Еще что-то? – подбодрил он.

– Вроде как.

Похоже, признание давалось ему с трудом.

– Говори. Ты ведь знаешь: я никогда не назову имен.

– Насчет этого у меня сомнений нет.

Наконец он решился.

– Она вам лапшу на уши вешает.

– Кто?

– Та дамочка на телефоне.

– Откуда ты знаешь?

– Вы уж простите за любопытство, а полиция говорит с карабинерами? И карабинеры – они говорят с полицией?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что синьор Анджело Бурджо, хозяин ювелирной лавки в переулке Криспи, заявил карабинерам, что его магазин обчистили, и было это ровно три ночи назад.

Монтальбано изумился.

– Расскажешь что-нибудь еще?

– Могу, но… вы обещаете?..

– Не волнуйся, Паскуале.

– Парни, как обычно, поставили одного на шухере: оттуда, где он стоял, был виден весь переулок. Он оставался на позиции с половины двенадцатого до полпервого ночи. Нестыковочка.

– В смысле?

– Никто на дороге не валялся, и никакая машина не останавливалась.

– Я понял.

– Чтоб вы знали: за целый час там проехали только «скорая», фургон и мопед.

– Спасибо тебе, Паскуале.

– Всегда рад помочь, синьор комиссар.

Так значит, прекрасная синьора Лоредана наплела муженьку кучу небылиц.