– Два румба вправо, – приказал он рулевому, пытаясь учесть одновременно курс фрегата, направление ветра, расположение других судов и последнего островка тумана.

– Есть два румба вправо, – повторил рулевой.

– Фока- и грота-шкоты! – скомандовал Хантер.

Новый выстрел. Ядро упало далеко за кормой, но направление было выбрано верно. Хорнблауэр неожиданно вспомнил о герцогине.

– Вы должны спуститься в каюту, ваше сиятельство, – отрывисто сказал он.

– Нет, нет, нет, – сердито запротестовала герцогиня. – Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я не могу спуститься в каюту, там моя горничная лежит в морской болезни и собирается помирать. Только не в эту вонючую коробку.

Да и незачем было отсылать ее в каюту. Тонкая обшивка «Ле рев» не устояла бы перед артиллерийским обстрелом. В трюме, ниже ватерлинии, женщины были бы в безопасности, но для этого им пришлось бы лечь на бочки с солониной.

– Корабль впереди! – крикнул впередсмотрящий.

Туман рассеялся, и меньше чем в полумиле впереди возник силуэт линейного корабля, идущего почти тем же курсом, что и «Ле рев». Бабах – донеслось с фрегата. Эти выстрелы наверняка всполошили всю эскадру. На линейном корабле впереди поняли, что за шлюпом погоня. В воздухе с пугающим свистом пролетело ядро. Линейный корабль ждал их – марсели его медленно разворачивались.

– К шкотам! – приказал Хорнблауэр. – Мистер Хантер, поворот через фордевинд.

«Ле рев» снова развернулся, направляясь в быстро сужающийся просвет между кораблями. Фрегат ринулся наперерез. Ядро с ужасающим свистом пронеслось в нескольких футах от Хорнблауэра, так что поток воздуха заставил его пошатнуться. В гроте появилась дыра.

– Ваше сиятельство, – сказал Хорнблауэр, – это не предупредительные выстрелы.

Теперь по ним стрелял линейный корабль: его капитан наконец-то подготовил корабль к бою и расставил людей на батарее верхней палубы. Одно ядро попало в корпус «Ле рев»; палуба задрожала под ногами, словно корабль разваливался на куски. Тут же другое ядро ударило в мачту, штаги и ванты лопнули, на палубу посыпались щепки. Мачта, паруса, гик, гафель – все полетело за борт. Зацепившись за воду, они развернули двигавшийся по инерции корпус. Все на мгновение оцепенели.

– Кто-нибудь ранен? – спросил Хорнблауэр, приходя в себя.

– Только царапина, сэр, – ответил кто-то. – Просто чудо, что никто не убит.

– Плотник, замерьте уровень воды в льяле, – сказал Хорнблауэр и тут же опомнился: – Нет, черт возьми. Отставить. Если доны могут спасти судно, пусть делают это сами.

Линейный корабль, чей залп произвел эти разрушения, уже расправил марсели и двинулся прочь, фрегат быстро настигал их. Из ахтерлюка выбралась рыдающая женщина. То была горничная герцогини, от страха позабывшая про морскую болезнь.

– Вашему сиятельству стоит сложить багаж, – сказал Хорнблауэр. – Без сомнения, вы скоро нас покинете. Надеюсь, доны предоставят вам каюту поудобнее.

Он изо всех сил старался говорить спокойно, как если бы в самом скором времени его не ждал испанский плен; но от его спутницы не укрылись ни подергивание обычно твердого рта, ни плотно сжатые кулаки.

– Как мне выразить, насколько меня это огорчает? – В голосе герцогини сквозила жалость.

– Тем тяжелее это для меня, – сказал Хорнблауэр и даже выдавил улыбку.

Испанский фрегат лег в дрейф в кабельтове с наветренной стороны.

– Позвольте, сэр, – сказал Хантер.

– Да?

– Мы можем сражаться, сэр. Только прикажите. Когда доны будут высаживаться на «Ле рев», можно внезапным выстрелом потопить шлюпки. Первый раз мы их отобьем.