— Слушай, а что значить — задушить кого-то алой лентой? Это что, оружие какое-то, причиняющее особенную боль?

Нарим сначала удивился, потом откровенно расхохотался:

— Нет! Что ты?! Алая лента имеет совершенно другое предназначение. Вернее, ею можно задушить, как и любой другой. Цвет указывает, как к жертве относился убийца. Алая лента на суде Всевышнего покажет, что ее обладатель — предатель и не достоин хорошего посмертия. Эта традиция вышла из гарема, там было принято душить изменивших султану наложниц алой лентой. Поэтому быть задушенным такой лентой оскорбительно, ведь это приравнивает удушенного к изменившей женщине...

Нарим хотел еще что-то добавить, но я уже все поняла, да и впереди показались всадники, которых я пока не могла рассмотреть, но они приковали к себе все мое внимание. Совсем скоро стало понятно, что возвращается отряд охранников. Было заметно, что один из всадников отставал. Как позже все мы узнали, окружить нападавший сброд, а потом методично его выбить для этих вояк не составило никакого труда. Однако один из разбойников все же успел отправить отравленную стрелу, и сейчас тот самый отстающий охранник находился под пристальным вниманием лекаря.

Зарух с Фахримом наперебой пытались вытащить из вернувшихся подробности, а потом так же наперебой обвиняли их, что те убили всех разбойников, не оставив никого, кто смог бы рассказать, кто их нанял. А в том, что так и было, после истории с ядом в ране принца никто не сомневался. Глава охраны Зурим на это лишь пожал плечами и ответил, что когда они отправились в погоню за посмевшими напасть на принца смертниками, он не знал о яде и отравленных стрелах. А потому не посчитал нужным разговаривать с обычными разбойниками, коих в этих лесах наверняка немало.

Тут же был создан небольшой военный совет, состоящий из Фахрима, Зурима и Алгала — главы личной охраны принца, который теперь очень сожалел, что не участвовал в операции по разгрому разбойников. Эта бравая троица постановила, что теперь ни Зарух, ни кто-либо еще из каравана не будет удаляться от него ради развлечения. А каждые несколько часов вперед будут пускать разведчика. Почему не сделали этого раньше, позже мне открыл Ромич, сказав, что дороги Тализии считаются гораздо безопаснее Туранских, и охранники просто-напросто расслабились и утратили бдительность. А если начистоту, то Зурим с Алгалом просто никак не могли поделить старшинство в отряде. Для меня стало загадкой, почему это для них такая проблема, ведь отряд Алгала должен охранять Заруха, а отряд Зурима — купеческий караван. Все остальное — совместными усилиями при необходимости. Но у всех свои заморочки. 

Заруха страшно возмутил запрет на свободное передвижение, он долго пререкался с «военным советом», яростно жестикулируя, но здравомыслие все же взяло верх и, насупившись, он пошел кормить свою лошадь. Я же решила сходить к лекарю и узнать о состоянии раненого и предложить свою помощь, если это будет необходимо. 

Когда я подошла, раненный уже отдал душу Всевышнему, и Дон Кихот закрывал его глаза. Оказалось, что охранника ранили не обычной стрелой, а отравленной. Она угодила ему в бок, яд проник слишком глубоко в тело, отчего у него отказали внутренние органы. Утешало — хотя какое это утешение? — лишь то, что, умирая, парень не испытывал боли. Я, побледнев, остолбенела. Лекарь, к моему удивлению, тоже словно онемелПросто не верилось, что буквально недавно этот парень был жив и даже о чем-то зубоскалил со своими товарищами, победил шайку разбойников и возвращался в лагерь на коне. Совсем недавно... А еще подумалось, что здесь могла лежать я… Невидящим взглядом я посмотрела вдаль… Наверное, лишь расстояние не дало разбойникам прицелиться точнее, а наше желание повернуть обратно подстегнуло их действовать. Ведь вот она — цель! И ни одного охранника рядом…