— Да и со мной все в порядке, — буркнула я, думая совсем о другом. — Пара ушибов — сущая ерунда.

— И все же, я попросил бы вас обоих слезть с лошади и пройти осмотр.

Нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. И если я себя осмотреть дала, то Зарух лишь высокомерно вскинул голову и отошел подальше, плюхнулся на траву и начал, гоняя в зубах какой-то стебелек, поглядывать в сторону уехавшей в лес кавалькады.

Дождавшись окончания осмотра, который, кроме нескольких синяков, ничего не выявил, ко мне подошли Нарим, Ромич и профессор, которым я вкратце поведала о наших приключениях. Повздыхав и наказав заканчивать с этими прогулками, профессор решил воспользоваться незапланированной остановкой и сделать кое-какие записи, утянув с собой Ромича, чтобы помог. Профессор ответственно подошел к легенде, придуманной для парня, и как только мог привлекал Ромича к помощи себе любимому.

Мы же с Наримом отправились к Заруху. 

— Зарух, — начала я, плюхаясь на траву рядом с ним. — Я хотел сказать тебе спасибо. Снова.

— За что? — вяло удивился он.

— Ты спас меня. Не оставил там. Без тебя меня бы точно убили. 

Я осознала, как близка была к смерти, и дышать снова стало тяжело. Внезапно этот ненормальный взвился, как пущенная стрела, и, схватившись за висящий на его поясе кортик, выдал:

— Ты хочешь меня оскорбить, недовыкормыш шакала?!

От такой быстрой смены настроения и положения в пространстве Заруха, я на какой-то момент даже подвисла, пытаясь осознать, чем подтолкнула его к таким выводам.

— Зарух, я вовсе не хотел тебя оскорбить! Честно! Я хотел просто поблагодарить, и все! Скажи, что ты увидел в моих словах такого, что готов броситься на меня с ножом?

Я поднялась с примятой травы на ноги и встала напротив мальчика. После моих слов он немного расслабился, но продолжал смотреть враждебно и недоверчиво.

— Ты только что допустил мысль, что я мог, как последний трус, бросить тебя на поле боя!

Рука-лицо! Но если посмотреть с этой стороны, то и правда выходит некрасиво.

— Прости, Зарух. — До меня дошло, что я никогда не звала его ни Ваше Высочество, ни элементарно на «Вы», как того требовал этикет, но он ни разу меня не одернул, лишь поначалу смотрел с презрением, но уже привык. — Я клянусь своей жизнью, что не хотел тебя обидеть или как-то задеть. Просто ты поступил очень смело и самоотверженно, и я лишь хотел подчеркнуть это! 

Взгляд мальчишки оттаял, он начал ходить взад-вперед, отчитывая меня за промах:

— Как ты мог допустить мысль, что я, принц Турании, последователь всех традиций султаната, брошу в беде своего товарища?! Как у тебя язык повернулся сказать такие нехорошие слова? Разве я хоть когда-нибудь давал тебе такой повод?

Я же из всей этой речи вычленила только одно:

— Зарух, — тихо позвала, он услышал и остановился, продолжая буравить меня возмущенным взглядом, — ты считаешь меня своим товарищем?

Широко раскрытые глаза принца дали понять, что он и сам, похоже, как-то не задумывался над тем, как теперь ко мне относится. А я заторопилась добавить, чтобы он, не дай Всевышний, не расценил и этот вопрос как оскорбление:

— В смысле, я тоже считаю тебя своим другом и искренне рад, что не одинок в своих чувствах.

А Зарух внезапно расхохотался, не зло, а очень весело, отчего мы с Наримом, переглянувшись и тоже заулыбались.

— Нет, Лей, — наконец проговорил принц, — ты точно девчонка! Мы же вместе побывали в бою. Если бы не ты, мы бы въехали прямо к ним в руки, а я помог нам быстро унести ноги. Теперь мы почти товарищи по оружию. И когда официально его получим, обязательно при подобных обстоятельствах встанем плечом к плечу! — уже почти пафосно закончил он свою речь с непоколебимой верой в свои слова. А я подумала, что этот парень полон сюрпризов, и его идеализм мне определенно нравится. Но последовавшее за этим уточнение убило этот настрой: — Но друг и товарищ по оружию — это не одно и то же. Ты, как будущий воин, должен это усвоить! — явно кому-то подражая манерой излагать мысли, проговорил принц.