— Поцелуй тебе придется заслужить, — толкаюсь бедрами ей в промежность.

Прогибается в спине и понятливо кивает.

Она отрабатывает эту ночь на все сто и да, все же получает свой поцелуй. Пытается поговорить, но меня отрубает. Под утро снится всякая хрень. Я уже второй раз просыпаюсь. Сначала старший брат в очередной раз напомнил мне, что я для него умер, а потом в мой сон нагло ворвалась белобрысая, голубоглазая девчонка.

Мотнув головой, решаю больше не ложиться. На часах половина шестого утра. Как раз можно немного поработать, пока прохладно, а днем упасть еще на несколько часов, чтобы к ночи быть в форме.

Оставив Сабину досыпать, ухожу в душ и долго стою под теплой водой, уперев ладони в старый кафель. Ссору с братом я так и не пережил, хотя очень старался. Мы говорили с Радомиром последний раз два года назад. Это была точка невозврата и надо бы уже отпустить ситуацию.

Не получается!

Мне разорвать отношения с отцом оказалось проще, чем потерять брата, который всегда, чтобы я не вытворял, был на моей стороне. Я ровнялся на него, я старался дотянуться до него. Я был его чертовым фанатом! Но все испортил… такое не прощают. Я бы на его месте не простил.

Теплая вода в титане заканчивается. Кожа покрывается мурашками от резкой смены температур. Растираю ее полотенцем, надеваю трико, шлепанцы и спускаюсь на первый этаж. На моем диване спит клубочек.

Девчонка подтянула колени к животу, подложила ладошки под щеку и тихо сопит, спрятавшись в собственных волосах.

— Здаров! — слишком громко приветствует Марик. Блондинка вздрагивает. — Ой… — друг снижает голос до шепота, с любопытством разглядывая ее. — Это что?

— Пойдем, покурим, — киваю ему на открытую дверь.

Цепляю с холодильника сигареты и жму руку загулявшему Марату.

— Так что это за домовенок? — смеется он, затягиваясь своими крепкими.

Усмехаюсь его ассоциации. Они у нас сходятся.

— В душе не ебу, веришь, нет? Нашел вчера за мусорными баками.

— Нашел? — ржет Марик. — Выбросил кто?

— Походу. Я не вдавался, мне похрен. Выспится, посажу в такси и отправлю подальше отсюда. Нечего ей здесь делать.

— Рад, что ты без меня не скучал. А я вчера был у Гурама. Они новый пластик завезли для японских спортов. Если быстро заберем, сделает нам скидку.

— Мы у него берем столько, что он и так должен нам скидку. Надо менять поставщика, Мар. Мне не нравится такая политика Гурама. Скоро на треке последняя гонка лета, он опять взвинтит ценник, и мы ни хрена не заработаем.

— Согласен. Ты поедешь?

— Ты же знаешь, я на спортах не гоняю. Только на своем. Сегодня поеду, кстати. Ты со мной?

— А то! Кто будет ставки на тебя собирать? Тот мот забрали, да? — Киваю. — Поможешь мне? Я затрахался там один ковыряться. Раму надо гнуть и движок полностью перебрать. Не нравится он мне.

— Не вопрос. Давай по кофе и до жары сделаем, что успеем.

Из моего гаража раздается шум. Мы как раз докурили, идем к воротам. Моя находка собрала волосы в небрежную косу и, стоя у раковины, тщательно трет корпус чайника. Пялимся с Мариком на это явление, как на нечто диковинное. Телки, которые сюда приезжают, обычно оставляют после себя еще больше бардака.

— Эй! — зову ее. Оглядывается. — Он не отмывается.

— А вот и неправда, — поднимает чайник выше, и я даже отсюда вижу, что он стал гораздо чище.

— Слушай, а одолжи мне ее, а? Мне тоже надо посуду перемыть. С позавчера стоит, — усмехается Марат, пялясь на худенькие ножки в огромных ботинках.

— Иди работай! — рявкаю на него.

— Ты же сказал, не хочешь с ней возиться. А я бы себе такого домовенка с удовольствием оставил, — подначивает друг. — Отмыть только надо.