Но, милостивый боже, двигалась она как молния!

Необычный стиль Кэролайн, когда руки и ноги работают поочередно, наподобие ножниц, придавал ее продвижению скорость, какой он никогда не видел. Он сам был неплохим пловцом. Отец заботился не только о том, чтобы сыновья метко стреляли и успешно учились четыре года в Кембридже, но и настоял, чтобы овладели таким мощным и хорошо отработанным стилем плавания, как брасс.

Но Дэвид привык плавать в пресной воде озера Морег, а не в открытом океане. Несмотря на низкий прилив, он с трудом продвигался вперед, следуя за Кэролайн. Синхронные движения его рук сбивались в беспорядочных волнах, бурливших у близлежащих скал.

Но Кэролайн это нисколько не замедлило.

И Дэвиду ничего не оставалось, кроме как догонять ее.

Кэролайн сжалилась над ним, только добравшись до скалистого основания песчаной косы.

Она ждала там, пытаясь успокоиться. Океан был единственным местом, где она чувствовала себя спокойно и непринужденно, но сегодня вечером у нее было такое ощущение, словно под кожей скачут блохи.

Если бы только он не выглядел таким мужественным! Его плечи с рельефными мускулами, бугрившимися при каждом движении, свидетельствовали о годах, проведенных в армии. Кэролайн выросла на брайтонском побережье и видела достаточно мужчин в рубашках, но Дэвид Кэмерон не имел ничего общего с мистером Дермотом и другими щеголями, приезжавшими каждое лето из Лондона и снимавшими сюртуки, когда становилось жарко. Собственно, предположила она, если Дермота раздеть и сравнить обнаженным мужчиной, который сейчас плыл к ней, тот будет выглядеть как зеленый юнец.

Кэролайн приветствовала Дэвида, плеснув в лицо водой и поддразнив:

– Не слишком впечатляющая попытка.

Он ухмыльнулся, сверкнув в темноте белыми зубами, и заявил, смахнув воду с глаз:

– Вас никогда не спасут, если будете плавать лучше своего спасителя.

А затем поднырнул под нее и, схватив за лодыжку, дернул. Кэролайн плюхнулась в воду, подняв сноп брызг и захлебываясь от смеха. Удовольствие, которое она испытывала в этот момент, грозило затопить ее так же верно, как это проделал Дэвид только что.

Впервые после смерти отца она плавала не одна, а с тем, кто не осуждал ее за то, с тем, кто заставлял смеяться… и возбуждал в ней желание.

Но прежде чем она разобралась в своих чувствах, Дэвид обхватил ее за талию и поплыл к берегу, увлекая за собой.

Кэролайн задыхалась. И не потому, что он слишком крепко обнимал ее, а потому, что ее горло сжалось от удивления и подавленных желаний. Будь ее воля, она оставалась бы в таком положении вечно, даже если это делалось исключительно в демонстрационных целях. Но не прошло и нескольких минут, как их ноги коснулись дна, а затем и ее ягодицы, когда Дэвид вытолкнул ее на мелководье.

Он непринужденно растянулся рядом с ней, полулежа в прибое, набегавшем на берег. В отличие от него у Кэролайн было ощущение, словно она ведет безмолвную битву, притворяясь, что ее чувства затронуты меньше, чем на самом деле.

– Ну как, я достаточно хорошо ответил на вызов, русалка? – хмыкнул Дэвид.

– Что ж, это было неплохое представление для тех, кто только недавно научился плавать, – отозвалась она, бросив на него взгляд из-под ресниц.

– Это было отличное представление, мой друг. – Он выглядел чрезвычайно довольным собой, словно спасение тонущих девиц было для него обычным делом. – И должен вам сказать, что я плаваю с детства.

Это сообщение явилось для Кэролайн неожиданностью. Как и беспечное обращение к ней как к другу. Ее сердце упало. Вот, значит, как Дэвид относится к ней: считает другом, и не более того.