– Валери́!!! – раздался радостный возглас, и бабуля всплеснула руками.

Лера расслабилась и расплылась в улыбке, прибавляя шаг и спеша навстречу бабушке.

– БОНЖУР, ба! – раздалось из-за спины Колькино приветствие.

И Лера рассмеялась, ныряя в тёплые объятия.

– Привет, бабуль! Это тебе!

– Мерси́! – кокетливо отозвалась бабушка, принимая букет, и расцеловала внучку в обе щеки. А потом внимательно на неё посмотрела светло-голубыми, почти прозрачными глазами и поправила влажные русые волосы у неё на плече: – Как я рада, что ты приехала!

– И я! – Лера взяла её за руки и громко вздохнула, устало улыбаясь. – Как ты?

– Потихоньку, – отозвалась бабуля и мягко потянула её за собой. – Пойдём скорее в дом! Ты, наверное, проголодалась с дороги!

– Вообще-то, я тоже! – напомнил о своём присутствии Колян.

Бабуля отмахнулась от него, и внуки, переглянувшись, негромко рассмеялись.

Лера бросила обувь на крылечке и быстро окинула взглядом крепкий дом из белого кирпича с длинными цветочными горшками на окнах, над которыми причудливо заворачивались тонкие стебельки зелёного горошка. Раньше она всегда чувствовала себя здесь уютно. И, возвращаясь сюда сегодня, переживала, что это чувство больше не посетит её.

Казалось, в доме будет не хватать присутствия деда, его рабочего духа и настроения, могучего баса и суеты, которую он наводил повсюду, где появлялся. Что здесь повиснет тяжкая атмосфера горя и утраты. Но всё тут оставалось на своих местах и как будто продолжало жить по-прежнему.

Бабуля провела её в просторную кухню, где вкусно пахло свежей едой, ванильной выпечкой и… детством. Солнечные лучи рассеивались, проникая внутрь сквозь плотно задёрнутые цветастые шторы. И, шагая по гладкому ламинату, декорированному под светлое дерево, Лера с опаской озиралась, всё ещё боясь увидеть необратимые изменения. Но кремовые обои на стенах и шкафчики в светло-зелёных тонах, деревянные стулья и белый стол, украшенный вазой с садовыми розами, её окончательно успокоили.

Бабушка, как волшебница, взмахнула рукой и повернулась к внучке уже с пузатой стеклянной банкой. Наполнила её прохладной пузырящейся водой из крана и поставила в неё цветы, расправляя соцветия и листочки тонкими пальцами с элегантным французским маникюром.

– Вазы у меня закончились, – посетовала она. – Мальчишки завалили меня цветами…

Лера присела на стул и, грустно улыбаясь, подпёрла ладошкой щёку. Колян и Мишка, как могли, окружили её незатейливой мальчишеской заботой и старались поддерживать, проявляя внимание. Да и самой ей каждый день нужно было думать о том, чтобы кормить этих проглотов. Наверное, поэтому она сейчас не выглядела потрясённой и потерянной и, в общем-то, вела себя как обычно.

Кругленькая, с шаром седых волос, она напоминала сливочную конфетку с миндалём и кокосовой стружкой, и за это сходство все вокруг называли её Рафаэлкой. Это прозвище ей невероятно шло, и она совсем не обижалась на деда, который его придумал. Потому что вдобавок к такой запоминающейся внешности у бабули были французские корни, и её отец и прадед Леры, коренной француз, носил имя Рафаэль.

В паспорте у бабушки так и было записано – Колоскова Эмма Рафаэль. Правда, долгое время она не желала расставаться со своей девичьей фамилией, и в этой графе значилось другое слово – Анри. Но настойчивый дед в конце концов убедил её исправить этот нюанс, и она сдалась под его напором, чтобы он к ней больше не приставал.

– А что у нас есть поесть? – в кухню вслед за ними вошёл Колян, который тут же проверил содержимое холодильника и повернулся обратно с уже оттопыренными щеками. Как будто это не Колян вовсе, а прожорливый хомяк. – Ммм… Ба, это что за райское наслаждение?!