И безумно. 

Лена только ахнула, прямо в губы Данила, распахнула глаза от шока и сжала в горсти футболку на груди. Он притормозил буквально на мгновение. Даже не для того, чтоб дать привыкнуть, а словно впитывая ее эмоции, ее боль, ее желание. Словно запомнить это хотел, в памяти навсегда оставить.

- Я скучал по тебе, Лен… Сука, так скучал… - простонал он, наклоняясь и целуя ее шею, скулы, щеки, прихватывая ее одной рукой за волосы на затылке, чтоб не отворачивалась, а другой сильно придвигая к себе за бедра, делая проникновение еще глубже. Лена только застонала, обхватила его ногами и прижалась сильнее.

Она тоже скучала. Очень скучала. 

Данил двигался в ней мощно и жестко, не сглаживая, не стараясь понравиться, не сдерживаясь. У него словно тормоза сорвало, стол, не особо новый и крепкий, отчаянно скрипел, но Лене в тот момент было откровенно на все плевать. Потому что она тонула в своем любовнике, умирая от каждого движения, от каждого слова, произнесенного сбивчивым хриплым голосом, не помня себя: кто она, где она, что вообще творится. Его руки, его губы, его жестокие движения внутри – все это одновременно воскрешало в памяти жаркие воспоминания прошлого лета, на которые накладывались новые ощущения, и все вместе имело крышесносный эффект, голова настолько отключилась, что Лена начала стонать в голос, и только его ладонь на губах не давала прорываться крикам. Данил в итоге опять прижал ее к себе, так, что Лене только и оставалось – уцепиться зубами за его плечо, когда уже стало совсем отчаянно ни до чего, когда затрясло от удовольствия, когда еле удержалась, чтоб не закричать. 

Он поймал ее волну и утащил во второй шквал, уже за собой. 

И дальше Лена ничего не помнила. И, может, это было благом?

Потому что, придя в себя через какое-то время сидящей на полу, полураздетой, на коленях Данила, она и так не знала, куда девать глаза от неловкости. 

- Жаль, что курить нельзя… А, может, можно, а Лен? – Данил сидел, опираясь спиной о сплошную боковину стола, прижимал к себе обессиленную, обескураженную женщину и выглядел невероятно довольным и счастливым. Словно не разрушил в очередной раз своим появлением весь ее мир. 

Словно все было прекрасно. 

А Лена даже глаза на него не могла поднять. И думала только о том, чтоб встать и уйти отсюда. И дома забраться в горячий душ и просто смыть с себя все. 

Никогда она себя настолько грязной и развратной не чувствовала. 

8. Летняя практика. Ну привет, Елена Николаевна...

- Ну привет, Елена Николаевна…

Данил сказал это и сам поразился тому, насколько голос звучит по-мудацки. А к конце фразы вообще петуха пустил, кажется… А ведь так хотелось красиво сказать, так… Ну чтобы круто прозвучало, как в фильме. 

А получилось тупо. Как и всегда с ней. Хочет вроде по-правильному, так, чтоб хорошо было всем, и ей в том числе, а получается… так, как получается, короче говоря. 

Она замерла, напряглась и не спешила поворачиваться. Словно надеялась, что проблема рассосется сама собой, если ее не замечать. Очень тупо. Очень смешно. Очень… привычно. Для нее самое логичное поведение. 

Из того же ряда, что и «А вот у меня парень моложе меня, и я чувствую себя старой для него, и именно по этой причине я его брошу». 

И нихера не важно, что в этот момент думает сам парень, что он испытывает, что переживает. Мы же умные, мы же все знаем… Дебилизм какой-то. 

Данил вспомнил, что она ему наговорила после их крышесносного траха в родной, бляха муха, школе… 

Вот кстати, кто бы ему сказал, когда учился, что будет сексом заниматься в кабинете географии через каких-то… Да меньше десяти лет, после окончания школы… Он бы точно не поверил. Не бывает так.