Народу у новенького здания собралось великое множество. Парадный вход в клуб был украшен цветами и транспарантами, играл оркестр, а перед собравшимися гостями в открытом кузове грузового автомобиля рабочие соорудили трибуну.

Поочередно по короткой лесенке на трибуну поднялись два строителя, начальник порта и представитель городского партийного комитета. После их выступлений в клубе состоялся небольшой концерт, а потом всех желающих пригласили на танцы под настоящий духовой оркестр.

Михаил с Александром, разумеется, остались и не пожалели. Сначала в главном зале было не протолкнуться. Но как оказалось, возрастная публика страстно желала танцевать вальс, которым оркестр открывал свою программу. После вальса народу поубавилось, так как помимо танцев в новом клубе были и другие развлечения: выставка народного творчества, библиотека, небольшая картинная галерея, а рядом с фойе гостей бойко обслуживал буфет.

– Смотри, какие барышни скучают у третьего окна! – восторженно зашептал на ухо Сашка. – Пригласим?

– Не, мне вон та понравилась, – указал Михаил в другую сторону.

– Какая? Там целая компания девчонок.

– В центре – темноволосая, круглолицая.

– А, которая заливается смехом?

– Ну да. Веселая, – улыбнулся Девятаев. – Мне такие всегда нравились…

Спустя несколько минут Михаил переборол волнение и, подойдя к незнакомой девушке, пригласил ее на танец. Та с интересом глянула на высокого крепкого парня с пышной темной шевелюрой и приняла приглашение.

– Тебя как зовут? – спросил он, когда музыка смолкла и танец завершился.

– Фаина. А тебя?

– Михаил…

Живая, жизнерадостная и улыбчивая шестнадцатилетняя девушка ему очень приглянулась. В конце танцевального вечера Девятаев набрался храбрости и предложил ей встретиться через пару дней.

Девушка согласилась.

…Соколов испуганно смотрел на Девятаева.

«Кто-то спрыгнул с крыла?! Или мне показалось?»

Во взгляде товарища помимо испуга были и вопрос, и восклицание, и ужас.

Донесшийся с противоположного борта звук действительно походил на то, что кто-то спрыгнул с небольшой высоты на бетонную стоянку.

Находясь на левой плоскости, Михаил жестом показал: «Загляни под брюхо самолета». Тот моментально исполнил приказ и через секунду расплылся в улыбке.

– Обувка. Кто-то из механиков забыл на крыле суконную обувку.

Фюзеляж и плоскости «Густава Антона» блестели новенькой краской, и, чтобы не царапать покрытие, технический состав во время работы переобувался в специальную суконную обувь. Пара таких «валенок» стояла у основания правой плоскости, пока один не сдуло порывом ветра.

Опасения оказались напрасными. Развернувшись, Девятаев снова пополз к квадратной дверце, располагавшейся точно под верхней огневой точкой – прозрачной кабиной стрелка-радиста. Добравшись до нее, взялся за ручку, повернул, дважды дернул.

– Заперли, суки! – проворчал он и обернулся к Соколову. – Подай-ка заземление.

– Это? – Володька поднял с земли заостренную железяку с прицепленным к нему металлическим тросиком.

– Давай!

Ухватив поудобнее стальной штырь, Михаил несколько раз ударил острым концом по обшивке, оставляя на ней неровные округлые дыры. Через минуту рядом с дверцей образовалось рваное отверстие. Просунув сквозь него руку, летчик нащупал на внутренней стороне дверцы фиксатор и повернул его.

После этого механизм замка послушно щелкнул, открыв проход в отсеки бомбардировщика. Прежде чем протиснуться внутрь, Девятаев снова обратился к Соколову: