«ПОЧЕМУ НИКТО МЕНЯ НЕ ЗОВЁТ?!» – Майя резко села и вперила взгляд в часы. Семь утра. Всё в порядке: дети спят.

Она рухнула обратно на подушку и поняла, что, как бы остро она сейчас ни нуждалась во сне, уснуть ей не удастся.

Майя попыталась посчитать, сколько раз за ночь сегодня вставала. Один раз Миша попросил попить, и два раза Артуру снился плохой сон. Лиза, кажется, только единожды теряла свою любимую куколку, с которой всегда спала. Итак, сегодня счёт 3:1 в пользу близнецов. А ведь Майя наивно думала, что, когда они подрастут, станет легче.

Начало дня, как всегда, принесло тучу мыслей и тревог. Она попыталась успокоиться, насладиться минутами тишины.

За окном было 14 октября 2021 года. Ровно десять дней прошло с момента, когда на планете начались необратимые изменения, которые большинство жителей Земли пока ещё объясняло своей рассеянностью и неорганизованностью.

Над городом плыл холодный рассвет. В окне ещё в лёгкой дымке висела луна. Видно было, что она покатая, белая, как бильярдный шар, а на боках вмятины, словно от удара кием.

Майе вспомнился сон, который она видела этой ночью.

«Через мрак и звёзды идёт седая бледная старуха и хлопает в ладоши. Бах! Между её ладонями лопаются звёзды, как электрические лампочки, и гаснут навсегда. Старуха идёт неторопливо, насупив брови и выставив крючковатый нос с бородавкой. Бах! Бах!

Майя смотрит на неё с Земли, машет руками, кричит, просит, чтобы старуха прошла мимо, повернула. Но звёзды продолжают взрываться между морщинистыми ладонями, они сыплются стеклярусом в чёрные дыры её карманов. А старуха, не изменяя курса, движется к Земле. Бах! Бах! Шаг, ещё один…

Иногда старуха берёт очередную звезду или планету и засовывает в рот – так, словно собирает чернику. Песок хрустит у неё на зубах.

У Майи подгибаются ноги. Сейчас придёт конец семье: дочке и близнецам, мужу, ей самой и всему живому. Хлопок – и синие киты лопнут наподобие виноградин, стаи птиц разлетятся на перья, океаны брызнут в стороны, небоскрёбы кубиками рухнут в пропасти, и тысячи голосов вскрикнут в последний раз.

Она уже видит, как гигантские ладони приближаются справа и слева, слышит сухой треск старческих суставов. Майя в отчаянии делает глубокий вдох и начинает расти, надуваться, как воздушный шар, её тело устремляется вверх. Она летит навстречу существу, готовому уничтожить её любимый мир, и взрывается кучей осколков, капель, пуль, собственных копий.

Последнее, что она видит, – удивлённое лицо старухи…»

Странный сон. Возможно, когда-нибудь она его нарисует.

Майя приоткрыла балконную дверь и по привычке посмотрела вниз. Петербург отсюда, с высоты элитной многоэтажки, выглядел крохотным, но видно было, что муравейник просыпается.

Первый очнувшийся после сна трудоголик уже вышел на тропу войны, взял в руку портфель и топал к станции метро. Мужичок в кепке задумчиво курил, пока прогревался мотор его старенькой «Лады». В мире электронных сигарет и входящих в моду электромобилей он выглядел человеком-динозавром, застрявшим в другой эпохе.

Дамочка в пижамных штанах, зевая, выгуливала понурого лабрадора. Неоновый ошейник поблёскивал голубыми и красными огнями и делал пса похожим на китайскую игрушку.

Одинокие, никогда не спящие такси, шурша шинами, ехали в сторону аэропорта. По проспекту тащился, позвякивая, пока ещё пустой трамвай. Эта новая модель должна была ездить бесшумно, но что-то в ней всё равно время от времени звякало.

Может быть, Майе показалось, но даже отсюда, с высоты, люди выглядели какими-то вялыми, потерянными. А трамвай ехал так, словно ему публично сделали выговор в депо.