— Помыться?

— Да. Я отнесу вас в баньку и попарю хорошенько, чтобы вся хворь вышла. А то вы уж больно сильно кашляете, — объяснил он.

Хотя Катюша безумно жаждала помыться, слова Ивана вызвали недоумение. В ее голове нарисовалась какая-то непристойная картина с его участием.

— Вы что ж, хотите меня сами парить? — выдохнула она удивленно, округлив глаза.

— Конечно, — ответил он.

Катя зарделась, словно алое яблоко.

— Это недопустимо!

— Отчего же? Вы еще слишком слабы, и я помогу вам вымыться, — заявил он властно.

— Я не пойду с вами в баню! — тут же выпалила Катюша, сверкая на него непокорными глазами и думая, что он, конечно же, шутит. Ибо это было просто неприемлемо, чтобы она мылась при нем в бане. И, конечно же, никакая ее немощь не оправдывала этого. Однако на его лице была написана такая уверенность в своей правоте, что Катюша, желая сразу же на корню пресечь эти его развратные заявления о том, что он намерен парить ее сам, заявила: — Я не так немощна, как вы пытаетесь мне доказать, Иван Алексеевич. И вполне могу обойтись в бане и без вашей помощи.

— И кто же вас веником охватит? Не бойтесь, сильно я стегать вас не буду, — начал он снова.

— Неужели вы не понимаете, что это неприлично?! — возмутилась она.

— Вы преувеличиваете, Катерина Васильевна, — недовольно заметил он. — Что такого, если я…

— Нет, — неучтиво перебила его Катюша. — Если вы действительно хотите мне помочь, то просто отнесите меня в баню, а дальше я сама.

— Но вы не сможете помыться одна, — напряженно сказал он, устремив на нее предостерегающий пронзительный взор темно-зеленых глаз.

— Смогу, — заявила она так уверенно, что брови Ивана сошлись у переносицы, и он опустил глаза. Он заставил себя проглотить еще одну ложку каши, но через миг резко выскочил из-за стола и начал одеваться на улицу.

— Пойду проверю, как топится. Наверное, дрова еще нужны, — буркнул он и быстро вышел из избы.

Катя смотрела на закрытую дверь, за которой исчез Иван, и все больше утверждалась в мысли, что надо как можно скорее поправиться и покинуть это место, хозяин которого явно хотел добиться от нее чего-то большего, нежели простых слов благодарности.

Чуть позже он действительно отнес ее в банку и оставил в мыльной, как она и просила. Дождавшись, когда Иван уйдет, Катюша проворно сняла сарафан и рубашку, уже довольно умело, но все же осторожно на коленях переместилась в парную и просидела там некоторое время. Затем так же на коленях перебралась по теплому полу в моечную. Разведя теплой воды в корыте и заметив на лавке миску с жидким мыльным корнем, вымыла два раза голову. А затем и все тело. Она торопливо закончила мыться и вытерла влажные волосы грязной рубашкой. Именно в этот момент заслышала в предбаннике тяжелые шаги Ивана. Испуганно схватив сарафан, который висел чуть сбоку, она успела лишь прижать материю к своему обнаженному телу. Иван зашел в моечную без стука, и тут же его темный цепкий взор впился в девушку. Широкий сарафан, притиснутый к ее телу, прикрывал Катюшу от грудей до коленей, и она вмиг смутилась от его наглого поведения.

— Вы закончили? — спросил он с вызовом и как-то зло. И Катя неуверенно кивнула в ответ. Он быстро приблизился к ней и бесцеремонно накинул на нее одеяло, не дав даже одеться. Завернув девушку, как куклу, он вынес ее наружу, предварительно поправив одеяло на ее голове. В избе он опустил Катю на кровать и заявил ядовитым тоном: — Одевайтесь, я не буду вам мешать.

Когда дверь за ним закрылась, и Катя осталась одна в мрачной избушке, освещаемой лишь одной лучиной, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь привести дыхание в порядок. Еще в баньке ее горло сковал такой страх, что она боялась пошевелиться в руках Ивана, когда он поднял ее. И сейчас ощущала себя подобно зверьку в капкане и словно зависела от милости охотника. Он мог переломить ей шею, а мог и отпустить на волю. И этим охотником был именно этот человек.