Позади меня стоит упитанная женщина в длинном чёрном платье, на вид лет тридцати. Опирается она на чёрную же косу, как о посох. Сказки я помню, поэтому идентифицировать продукт умирающего мозга могу без усилий – так изображают Смерть. Правда, обычно она напоминает меня сейчас – череп, обтянутый кожей, скелет, ну и тому подобное.

– Папа, а кто это? – интересуется Алёнка.

– Это Смерть, доченька, – объясняю я ей. – Так её изображают, только обычно не такой упитанной.

Вообще говоря, странно, что обоим видится одно и то же, так не бывает, но дочка тоже может быть частью галлюцинации. А раз так, то и удивляться не надо. А женщина, выглядящая Смертью, начинает объяснять. Она рассказывает о том, что мы с Алёнкой погибли, ну, это я и сам уже знаю, и теперь будем перемещены в какой-то «промежуточный» мир, в котором нам будет везти.

Сказка интересная, я её и слушаю, а Алёнка меня обнимает и будто бы отключается от мира. Смерть всё рассказывает о том, что нас обоих ждёт, и о том, что, явившись в тот мир, мы оба обретём «канонический» статус, то есть тот, который наши тела считают для себя нормой. Вот этого момента я не понимаю – что именно она имеет в виду…

– Вы станете детьми, – объясняет мне Смерть. – При этом недавно умершими или убитыми. Куда именно вас притянет, я не знаю.

– Поправьте меня, если ошибусь, – прошу я женщину. – О мире мальчик и девочка не будут знать ничего, окажутся там в момент смерти своего тела и изменятся внешне. Всё правильно?

– Ну, в целом, да, – кивает мне дама в чёрном.

– То есть оба будут неизвестными сиротами, – понимаю я, о чём речь.

Она просто кивает. И тут я думаю, что зависит всё от того, в каком времени мы окажемся, причём сильно зависит; тут главное в дореволюционном времени не оказаться. Я задумываюсь, Алёнка обнимает меня за шею, прижимаясь изо всех сил, и молчит. Всё она осознаёт, моё солнышко.

– Я возвращу девочке ноги, – произносит Смерть. – Силы колдовские, да и ведовские, проснутся у вас, что поможет.

– Силы – это хорошо, – киваю я, хотя никак в толк не возьму, о чём она говорит. – А карточки? Ладно, я на завод пойти могу, а Алёнка?

– Обычно я этого не делаю, – объясняет мне она. – Но за тебя очень уж просят…

Взмах рукой – и передо мной, как в кинотеатре, на каком-то белом экране появляются малыши. Я узнаю каждого из них. Неулыбчивые, уставшие… Те, кого мы спасли, и те, для кого было поздно. И все эти малыши смотрят на меня сейчас. Глядя в эти глаза, я понимаю, о чём говорит Смерть. Все они мои родные, все близкие, и пусть нет уже эмоций, я просто это знаю и помню каждого и каждую.

– Ты окажешься в мире, где блокады нет, – продолжает женщина. – Там нет войны, нет карточек, но… Тоже не всё просто.

– Ещё бы было просто, раз детей убивают, – хмыкаю я. – И задача какая?

– Выжить, доктор Нефёдов, выжить, – говорит мне Смерть. – Просто выжить, а затем за вами из школы Ведовства придут, и будет у вас совсем другая жизнь.

– А зачем так сложно? – не понимаю я.

И тут оказывается, что школа Ведовства чуть ли не в сказке находится, поэтому туда можно попасть только ребёнком и только через промежуточный мир, потому что прямой дороги к ней нет. Напоминает детские сказки, честно говоря… Но тут я интересуюсь судьбой Алёнки.

– Она будет рядом, – вздыхает Смерть. – Очень уж просят за тебя, доктор, невинные души, да и не выживет она…

Это как раз понятно – Алёнка без папы вообще внешний мир не воспримет, так что это не сюрприз. Интересно, связан ли тот мир, куда я попаду, с моими снами? Не желая долго обдумывать, я задаю прямой вопрос Смерти, на что она вздыхает. Понятно всё, правда, неясно, почему мне снились такие сны, но это можно обдумать будет и потом.