С горечью и гневом писал он о позиции лидера II Интернационала Бернштейна с его лозунгом: „Движение всё, цель – ничто“, и о меньшевистских „новоискровских“ адептах этого подлого лозунга:

„Экономисты заучили, что в основе политики лежит экономика, и „поняли“ это так, что надо принижать политическую борьбу до экономической…, до уровня буржуазной умеренности…

Кто принижает задачи политической борьбы, тот превращает социал-демократа из народного трибуна в секретаря тред-юниона (соглашательские английские профсоюзы. – С.К.). Кто принижает пролетарские задачи в демократической буржуазной революции, тот превращает социал-демократа из вождя народной революции в вожака свободного рабочего союза…“[367]

А как актуально звучат слова Ленина, сказанные им в 1905 году, но обращённые в возможное завтра России уже XXI века:

„Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции. В такие времена народ способен на чудеса, с точки зрения узкой, мещанской мерки постепеновского прогресса. Но надо, чтобы и руководители революционных партий шире и смелее ставили свои задачи в такое время, чтобы их лозунги шли всегда впереди революционной самодеятельности массы, служа маяком для неё, показывая во всём его величии и прелести наш демократический и социалистический идеал, показывая самый прямой путь к решительной победе.“[368]

Эти слова и сегодня будет полезно осмыслить и партийным лидерам, и народной массе…

А как хорошо и, опять-таки, актуально сказал Ленин дальше:

Предоставим оппортунистам… сочинять из страха перед прямым путём обходные, окольные, компромиссные пути. Если нас силой заставят волочиться по этим путям, мы сумеем исполнить свой долг и на мелкой будничной работе. Но мы окажемся изменниками и предателями революции, если мы не используем этой праздничной энергии масс и их революционного энтузиазма для решительной и беспощадной борьбы за прямой и решительный путь…

Слов нет, в бурное время больше опасностей угрожает нашему партийному кораблю, чем при тихом плавании либерального прогресса… Слов нет, задачи революционно-демократической диктатуры в тысячу раз труднее и сложнее, чем задачи крайней оппозиции и одной только парламентской борьбы…»[369]

Но Ленин мог воздействовать на ситуацию лишь доводами – с расстояния от Женевы до Питера, а на расстоянии вытянутой руки в Питере орудовали носари и парвусы…

Пока же…

Пока всё идёт в Женеве так, что Ленин (Ленин!) жалуется (!!) в письме Анатолию Луначарскому от 2 августа 1905 года:

«Дорогой Ан. Вас.! Вчера я отправил Вам „деловое“ письмо… Сегодня хочется побеседовать вне текущих делишек.

Плохое настроение у нашей публики в Женеве. Я удивляюсь часто, как немного нужно, чтобы люди, не вполне самостоятельные и непривычные к самостоятельной политической работе, падали духом и кисли.

А киснут у нас женевские большевики отчаянно. Борьба идёт серьёзная, III съезд вовсе не кончил её, разумеется, а только открыл новую фазу, искровцы (меньшевики. – С.К.) подвижны и суетливы, беззастенчивы по-торгашески, искушённые долгим опытом демагогии, – а у наших преобладает какая-то „добросовестная глупость“ или „глупая добросовестность“. Не умеют бороться сами, неловки, неподвижны, неуклюжи, робки…

Милые ребята, но ни к дьяволу негодные политики. Нет у них цепкости, нет духа борьбы, ловкости, быстроты. Вас. Вас. крайне типичен в этом отношении: милейшая личность, преданнейший работник, честнейший человек, он, я боюсь, никогда не способен стать