При первых же известиях о расстреле 9 января Ленин немедленно помещает в том же № 3 «Вперёд» – вместо запланированного в номер «почтового ящика» – небольшую статью «Революция в России». Увы, Ленин в ней выдал желаемое за действительное:

«…Начинается восстание. Сила против силы. Кипит уличный бой, воздвигаются баррикады, трещат залпы, разгорается гражданская война за свободу. К пролетариату Петербурга готовы примкнуть Москва и Юг, Кавказ и Польша. Лозунгом рабочих стало: смерть или свобода!

Сегодняшний и завтрашний день решат многое…

Да здравствует революция!

Да здравствует восставший пролетариат!»[342]

Ничего этого тогда не было – пролетариат волновался, однако не восставал, и это позднее понял сам Ленин. Формально он относительно потенциала событий в начале 1905 года заблуждался. Но, вообще-то, ошибки гениев нередко в итоге более плодотворны, чем правота глупцов и посредственностей.

По мере прихода новостей из России Ленин обрушивает – иного слова я не подберу, на революционную среду в России серию статей, публикуемых в новой ленинской газете «Вперёд»…

В № 3-м от 11(24) января 1905 года: «Рабочая и буржуазная демократия»; «От народничества к марксизму»; «Наши тартюфы»…

В № 4-м от 18(31) января: «Начало революции в России», цикл «Революционные дни» («Что происходит в России?», «Поп Гапон», «План петербургского сражения», «Царь-батюшка и баррикады», «Первые шаги», «Канун Кровавого воскресенья»)…

Ленин всё ещё пребывает в эйфории, что хорошо доказывает так и не опубликованная тогда его последняя статья из цикла «Революционные дни» – «Битвы на баррикадах». Никаких особых битв на баррикадах в столице не началось, и показательно, что не пошедшая в печать статья заканчивалась словами: «Было даже сообщение, что по баррикадам стреляла артиллерия, но оно, кажется, не подтвердилось».

А 1(14) февраля 1905 года в № 6 газеты «Вперёд» Ленин публикует большую статью «Две тактики», идеи которой через полгода будут развиты в его знаменитой книге «Две тактики социал-демократии в демократической революции»…

8(21) февраля следующий – седьмой, номер «Вперёд» даёт две огромные ленинские статьи с характерными названиями «Должны ли мы организовать революцию?» и «О боевом соглашении для восстания». Ленин призывает Россию к восстанию, он пишет: «Лучше сотня революционных социал-демократов, принявших организацию-план, чем тысяча интеллигентских Тряпичкиных, болтающих об организации-процессе»…

Но призывает Ленин тщетно – восстание в повестке дня тех, кто находится в России, не стоит, а мнение Ленина в расчёт не берётся. Даже в ЦК ему оппонируют сами коллеги, а под влиянием коллег находятся питерские рабочие. Организационно форсировать события в подобных условиях Ленину просто не под силу. Да и относительно сроков возможного восстания Ленин не очень определёнен и не очень радикален.

Тем не менее, события форсируют…

Но кто их форсирует?

В свете того, на чём мы остановимся чуть позднее, крайне интересно, как Ленин оценивал роль и деятельность в первой русской революции некоего Парвуса-Гельфанда. А ещё интереснее динамика этих оценок.

Александр Львович Гельфанд, более известный, как Парвус (1869–1924) был германским социал-демократом, который после II съезда РСДРП примкнул к российским меньшевикам. Особенно близок Парвус был к Троцкому и играл в ходе нарастания революционных событий в России в 1905 году весьма видную роль.

В начале 1905 года активная позиция Парвуса на фоне изначальной вялости меньшевиков получает полное одобрение Ленина. В феврале 1905 года он оценивает как «прекрасную» статью Парвуса в захваченной меньшевиками «Искре», где Парвус советовал «выбросить за борт» дезорганизаторов революции