– Не понял, а ты чего такой плохой? – спросил Косов.

Сам он свежий и упругий, как кабачок только что с грядки, лоснится крепким мужским здоровьем. А Ролан еле на ногах стоит, присесть хочется или даже нагнуться – над унитазом.

– Да что-то накатило.

– С горя или с радости?

– А какая у меня радость?

– Заново, считай, родился.

– Ну да, – усмехнулся Ролан.

– Если ты про Машу, забудь. Ты еще молодой, найдешь себе невесту… А с этим завязывай! – Косов щелкнул себя по горлу.

– Само собой.

– А чего так невесело?

– Так перебрал… И Маша здесь ни при чем.

– А кто при чем?

– Никто, просто умаялся.

– Вчерашний день искал?

– Почему искал?

– Или он сам тебя нашел?

– На самом деле искал…

– Что искал?

– Да так, – отмахнулся Ролан.

Не стал он говорить про диск. И так не везет ему ни в чем: жены лишился, карьеры, лучших лет жизни, а еще тридцать миллионов долларов потерял. Тем более что Косов мог знать про диск. Ролан ему не говорил, но Леня знал Валентина, да и Маша могла посмеяться над непутевым мужем. С горечью посмеяться в пиковый момент, когда курс достигал шестидесяти тысяч.

– Нашел? – цепко посмотрел на него Косов.

– Нет.

– А нужно найти. Сегодняшний день… Когда выезжаешь?

– Послезавтра.

– Давай, отдыхай. Через месяц, уверен, решим твой вопрос. Главк, сам понимаешь, я тебе не обещаю.

– Понимаю.

– Твоя темная жизнь сплошь в белых пятнах. Ты в курсе, что вы с Клевцовой самогоном торговали?

– Даже не пытаюсь узнать.

– А как она паспорт на тебя оформила?

– Без понятия.

– И с ее убийством не совсем понятно. Алексеев признался, но вдруг откажется? Доказательств против тебя хватает… Вдруг все-таки ты свою жену убил?

– Не мог я убить, – качнул головой Ролан. – Даже если ничего не помню.

– Уверен? – пытливо спросил Косов.

– Уверен!

– И я в тебе уверен… А вдруг зря? Вдруг подведешь? Я ведь поручился за тебя.

– Не подведу!

– Хочешь служить?

– Очень!

– Ну, хорошо… Срок у тебя месяц, узнаю, что в санатории хоть раз выпил, пеняй на себя… А я узнаю!

Ролан кивнул. Борьба с алкоголем потребует от него много сил и может закончиться капитуляцией, этого исключать нельзя. Но ему нужна служба. Или он вернется в строй, связав свое «хочу» в узел, или сопьется в темных закоулках жалкого существования.

Самолеты в Крым не летали, пришлось брать билет на поезд, плацкарт и купе разобрали, места в спальном вагоне стоили дороже путевки, но Ролан от санатория отказаться не мог. Не мог обидеть человека, который все еще считался его другом. Хотя жил с его женой и воспитывал его дочь. Теперь Ролан завидовал Косову.

В санатории он обрек себя на затворничество, а еще прописал себе курс обучения – прежде всего Ролана интересовали изменения в законодательстве за последние двенадцать лет. Да и повторение давно уже пройденного не менее актуально, память – материя тонкая, а время – среда агрессивная, многое уже забылось.

За три недели он смог худо-бедно подлатать прохудившийся мешок в голове. И с гордостью за себя, отдохнувший и посвежевший, отправился домой. А вдруг там его ждут хорошие новости?..

Один выстрел в грудь, другой в голову. Две пули и обе навылет. Приговоренный просто не мог выжить, но нет, он смог выйти на площадку и позвонить в дверь соседней квартиры. Только после этого упал. И не умер. Скорая уже увезла потерпевшего. Следственно-оперативная группа на месте, работа кипит, но подполковник Журавлев не у дел. Следователь Копейкин еще не отгулял свой отпуск, через две недели вернется, только тогда его исключат из списков части, а Ролана зачислят в штат – на должность обыкновенного следователя. Должность капитанская, но его же не разжалуют, он так и останется подполковником. И на пенсию выйдет в этом же звании. Но это его уже нисколько не трогало, главное, что он снова в общей упряжке, и теперь все зависит от его способностей.