Платье тоже синее – просто-таки наряд под цвет глаз. Мне стало отчаянно интересно, кто это платье выбирал.

Сначала надевалась тонкая, с вышивкой и длинными рукавами, словно ночная рубашка в пол. Такая приятная, белая, прозрачная, свободная, но по горло. Хотя на спине был разрез от шеи, где были небольшие пуговки, до поясницы. Рукава широкие, но собранные к запястью, такие фонарики.

Сверху платье, оно было без рукавов, словно сарафан или халат, с запа́хом, длиною в пол. Ткань, глубокого насыщенного синего цвета, как атласная, гладкая, но с рисунком по подолу. Воротник жёсткий, стойкой, с вышивкой под серебро. Ещё сверху пояс, такой широкий кушак, тоже в вышивкой по краю сверху и снизу. Его Тина обернула два раза вокруг моей талии и завязала по центру. На концах пояса, оставшихся свободными, тоже оказалась вышивка под серебро.

На ногах простые мягкие замшевые туфли-балетки.

Я осмотрела себя после того, как Тина, поклонившись ушла и оставила меня одну. Видела себя красивую, нереальную и думала, что это вообще не про меня. Словно я играю в спектакле и скоро надо на сцену. А я признаться фиговая актриса и на самом деле у меня жуткая боязнь публичных выступлений.

Вот ты попала, Катерина!

"Красавца", – произнёс Гэлас у меня в голове и я дёрнулась он неожиданности.

Обернулась на него, стоящего в дверях и внимательно меня изучающего, с такой ухмылкой, что стукнуть захотелось.

— Гэлас, – нахмурились я. — Не делай так, ну, пожалуйста.

Он рассмеялся. Стоял облокотившись на дверной косяк, весь такой шикарный. Нет, красавцем, в общем понимании этого слова, Гэлас не был, но в нём чётко присутствовало что-то такое невообразимо притягательное. Харизма, манера говорить, держаться. Он был таким подтянутым и строгим, но при этом небрежным. Словно всё ему даётся легко. И ему невозможно было сопротивляться, так он неотразим. Или это у меня мозг окончательно раскиселился и разум уплыл в дали дальние?

— Мне нравится твоя реакция, – сказал он.

— А если у меня сердце остановится от страха и я помру – понравится? – спросила я, приподняв бровь.

— Я подумаю над этим, – кивнул мой генерал и подошёл ко мне.

— И ты льстишь мне – никакая я не красавица, – неумение принимать комплименты мой бич.

— Кто тебя пытался переубедить? – фыркнул он и развернул меня в зеркало. — Смотри – ты невероятно красивая.

Я улыбнулась и покачала головой. Гэлас развернул меня к себе и придирчиво осмотрел.

— Не хочу, чтобы ты шла, – сказал он, хмурясь.

Я чуть не спросила почему, но вовремя осеклась и лишь вопросительно наклонила голову вбок, заглядывая ему в лицо. И могу поклясться – он это оценил. Потому что глаза его озорно загорелись и он снова улыбнулся.

— Потому что нельзя тебя такую красивую всем им показывать, – ответил он.

Я усмехнулась, но потом нахмурилась:

— Гэлас? Я хотела уточнить… я правда фиговый шпион. И я не смогу… – я вздохнула, пытаясь подобрать слова.

— Давай так, Кати, – остановил меня мой генерал. — Ты только посмотришь на бронгов. Пока на этом и закончим. Я знаю только о том, что способности людей бронгов невообразимо раздражали. Но так как они от людей избавились, то избавились и от упоминаний об этих способностях. Понимаешь? О влиянии людей на бронгов кажется уже даже сами бронги не знают.

Я понимающе кивнула.

— Просто побудь с ними в одной комнате и посмотрим, что будет.

— Хорошо, – согласилась я, но меня выворачивала паника. Я прикусила губу.

— Что? – спросил мой генерал, заметив моё сомнение.

— А что, если они, например, захотят меня съесть? Или у них… как из них вытаскивать информацию? Тоже… как из тебя?