И да, я знаю, что себя надо любить, а не вот это всё, но что тут поделать, когда видишь все эти недостатки, а когда тебе на них ещё и указывают постоянно.

“Носик мой”, – говорил мне Серёга и выносил меня, потому что, ну, понятно, что он любя, но, блин, серьёзно – “носик”?

Правда, надо признать, что, когда мне было семнадцать, меня всё это не останавливало – было плевать на нос, подбородок, плевать на задницу, я ею вертела, как хотела. Ух, сколько творила, сколько неприятностей находила эта задница на бедовую мою головушку. А как она тусила! Эгей! И где всё это? Куда делось?

И ведь я сейчас уже не могу назвать себя примерной женой и хорошей матерью. Со вторым вообще всегда был натяг, хотя я старалась, как могла. Но вот теперь меня постиг провал. Я как Титаник, а дети и их подростковые проблемы – это айсберг, мать его. И я иду ко дну. И всё уже не важно. А теперь так вообще… На меня смотрела зарёванная, уставшая и кажется окончательно поехавшая головой тётка.

Ладно. Потрясла головой – волосы всё ещё влажные и, так как расчёску я не нашла, извивались змеями. Пффф. То же мне Медуза Горгона. А ведь на днях хотела пойти к парикмахеру. Надо привести в порядок, говорила я себе, свою копну волос непонятного тусклого тёмно-русого цвета. С поседевшими уже кое-где волосками. Ну, а то ж. Тридцать шесть, не двадцать.

Вздохнула и вышла в ту дверь, куда сказал Гэлас.

— Здравствуй, – поприветствовал меня рыжий, весь в веснушках, с озорно горящими глазами, парень. Точнее, на вид ему было лет двадцать шесть-семь, может меньше, но никак не больше. Для меня парень, ага.

— И тебе не хворать, – нахмурилась я, а он усмехнулся.

Он сидел на диване, а перед ним низкий стол, и ещё диван и ещё два, вроде кресла по бокам, но я в таком могу спокойно лечь поспать. Комната конечно огромная. Светлая, такая словно лимонная что ли, создавался эффект солнца. Приятный и тёплый.

— Меня зовут Даар, – представился он, потом прокашлялся, встал, склонился весьма небрежно и отчеканил: — Вира́я Даэа́р Ина́с-Ярхаан.

Он был высоким, выше чем мой генерал, в плечах правда поменьше, лицо вытянутое, с мягкими чертами, весьма привлекательное лицо, волосы короткие, растрёпанные.

— Оу, – что-то такое же мне чеканил Гэлас, когда представлялся. — Екатерина, но можно просто Катя. Хотя у вас как-то странно получается это произносить.

— Гэлас сказал, что ты Кати́? – поднял он на меня вопросительный взгляд тёмно-карих глаз.

— Да, – кивнула я, — вынуждена откликаться.

Он улыбнулся, так открыто и мило.

— Садись, – он махнул, сделал рукой полукруг, предлагая мне сесть куда я захочу.

Я прошла к креслу и села, а ноги-то замёрзли, чёрт.

— А где Гэлас? – спросила я.

— Его вызвали в ставку, там какие-то движения раньше времени, но мне подробностей не сказали, потому что теперь моя служба это ты.

— В смысле? – спросила я, видя, что он на деле как-то не особо рад находится тут.

— Гэлас сказал мне, что головой за тебя отвечаю, – ответил Даар. — Так что очень прошу, если тебе хоть немного понравилась моя голова, веди себя хорошо.

— Голова ничего так, да, – проговорила я, потом добавила с сомнением: — Неплохо было бы понять в чём это "хорошо" выражается.

А ещё он не смотрел на меня как все остальные встреченные мною сегодня виры.

— Хм, — он уставился на мои ноги, сама не поняла, как успела подтянуть их к себе и накрыть замёрзшие ступни тканью юбки. — Тебе обувь не дали?

— Не знаю, – честно ответила я. — Может я просто не нашла.

В комнату зашла Тина и еще несколько девушек с подносами, с расставленной едой, и кувшинами с напитками. Все такие одинаковые, боже, я сойду с ума от этого. И пить, кстати, ещё сильнее захотелось.