Я повернулся к Дайске:

— Видел когда-нибудь что-то подобное? 

Дайске нахмурился, внимательно осматривая стол:

— Это алтарь… – Он провел пальцами по столешнице и посмотрел на меня: – Можете прочитать? 

Я шагнул ближе. По неровной каменной поверхности скользила вязь выпуклых символов. 

На ощупь они оказались неожиданно горячими. 

Не в силах отдернуть руку, я прочитал:

— «В сей колыбели покоится верный слуга Короля Смерти… Когда… – Я нахмурился, пытаясь вспомнить значение древних букв и сложить их в правильные фразы. – Когда… правитель восстанет и потребует свою власть… слуга последует за ним… – Дальше были выбиты несколько странных знаков, которые я прежде никогда не встречал. Но теперь они казались безумно важными. Я коснулся пальцем оставшейся части надписи. – Эти мне незнакомы. 

Дайске тут же полез в свою сумку и выудил кусочек угля и грязный обрывок бумаги. 

Я удивился:

— Что ты делаешь? 

— Хочу записать их. 

— Не нужно. Я запомнил. 

— Запомнили? – Он с сомнением посмотрел на меня и принялся малевать на бумажном огрызке. 

— А ты нет? – Я выгнул брови и взглянул на его каракулю. – Ты уже допустил три ошибки. 

Нахмурившись, Дайске пытался найти ошибки, а я перечитал еще раз. 

— Здесь написано, что это колыбель… 

Дайске шумно выдохнул и ругнулся, пряча уголь обратно в котомку. 

— Это… это… 

Он поставил фонарь на пол и налег на столешницу. 

— Помогите же мне! 

Я тоже уперся в столешницу, толкая изо всех сил. Видимо, это был саркофаг. Но вот для чего? Или для кого… 

— Не думаю, что будить мертвых – разумно. – Не то, чтобы я боялся призраков. Если они и существовали, то не спешили показываться людям на глаза. Да и большинство из них – маскарад – в моем присутствии служанки матери за пару часов превращались в самых жутких призраков. Но тревожить покой мертвецов… Возможно, на родине Дайске к этому относились спокойнее, я же воспитывался в уважении к предкам, пусть они и умерли века назад. 

— Это саркофаг не для погребения, а для ритуала. – Дайске весь покрылся пóтом, безрезультатно пытаясь сдвинуть крышку. – В таких гробах… не хоронят. На нем – алхимическая формула. Кто-то пытался заглянуть в царство Короля Смерти. 

Ладно, раз уж мы пришли, глупо соблюдать традиции. 

Послышался раздражающий скрежет камня о камень, в воздух взвилось облако темной пыли, и повис жуткий запах паленой плоти. 

Мы сдвинули крышку, и она с громким грохотом полетела на пол. Смрад стал еще гуще. Не знаю, как от подобной вони меня не вывернуло наизнанку. Дайске закашлялся, а я поспешил закрыть нижнюю половину лица широким рукавом. 

Откашлявшись, Дайске поднял с пола фонарь, и мы опасливо заглянули внутрь. 

Сердце забилось в груди, как сумасшедшее. 

Это было самое жуткое, что я когда-либо видел. А повидал я немало, даже в королевском дворце. 

Человеческие тела… Четыре… Нет, пять! Словно тряпичные куклы они были наспех засунуты в саркофаг. Конечности изгибались под невообразимыми углами, а плоть будто бы срослась. 

Их почерневшая от огня кожа напоминала вулканическую корку, кое-где потрескавшуюся. И из этих трещин до сих пор сочилась кровь. 

Я взглянул на Дайске:

— Ты ведь… почувствовал бы следы недавней алхимии? 

Во все глаза рассматривая тела, он кивнул:

— Ее отголоски все еще ощущаются… Но это было давно… 

Я снова посмотрел на искореженные тела и буквально прорычал:

— Как давно?! 

— Н-не знаю!.. Больше десяти лунных циклов! Может даже двадцать! След алхимии совсем слабый… 

— Помоги закрыть! – Я видел, как трясется Дайске. И сам чувствовал липкий холодный страх.