Рианы, а ведь вечером ещё к Торнграву.

— Давать третий шанс не в правилах Алека. — Оллэйстар, который Ориан, правильно истолковал тяжёлый вздох. — Этого опоздания он точно не простит.

— Давать третий шанс в правилах дураков и лжецов. — Я откинула голову на спинку и прикрыла глаза. — Надеюсь, что лекарь Торнграв не из таких.

— Торнграв — миерец, причём миерец с низов. Он ласков, велеречив и спокоен на людях, но может быть и опасен, и жесток. Особенно когда идёт по следу амбрандте или подчиняется тому, чего не хочет.

— Амб… чему? — приоткрыла один глаз.

— Амбрандте — это непереводимое миерское слово, ближайшее значение, — Ориан задумался, — что-то вроде кровной мести.

— Рианы, — со смешком, — надеюсь, он не посчитает меня кровным врагом за то, что Шадалберг заставил принять в ученицы.

— Алек не взялся бы учить тебя, если не захотел. — Ориан шевельнул пальцами, и меня окутало теплом проявляющего заклинания. И добавил без перехода: — Что произошло этой ночью?

И опустошённый, расслабленный теплом и безопасностью мозг, выдал быстрее, чем я среагировала:

— Сегодня величество умер. И, похоже, убил меня.

Стоит ли удивляться, что Ориан от таких откровений даже не дёрнулся.

— Что, с ним такое часто? — усмехнулась.

А потом с усилием выпрямилась и разлепила глаза.

Нет, с этим надо что-то делать. Либо без продыха пить теври ближайшие пару часов и остаться без нормального сна на неделю. Либо идти за Драбергом — некоторые лекари настолько бездарны, что дают зельям собственные фамилии, — и следующие два дня не вставать с постели из-за отката после тонизирующего.

— Случается. — И вроде Ориан поддержал шутку, но по факту говорил абсолютно серьёзно. — Расскажи. Клянусь силой и жизнью, твои слова не выйдут за пределы этой комнаты и, — вокруг снова замерцало заклинание, — этой сферы.

Полыхнуло. Ориан бесстрастно задрал манжеты, под которыми затухала вязь неразрывного обещания — сама магия подтвердила его слова. Нарушит — и останется сначала без силы, а потом и без жизни. А Лея без мужа.

От последней мысли поморщилась. Рианы, вот стоило сюда соваться? Неужели на просторах Анершерата не нашлось других талантливых лекарей, кроме Торнграва? Но нет, мне же упёрлось! А если меня что-то цепляло, то проще сразу на погребальный костёр, чем пытаться переубедить. Родители и не пытались, а мама даже радовалась. Рассчитывала, что в этом гадюшнике я всё-таки найду себе жениха? Но пока я нашла только смерть, кровь, отравителей… и Ориана.

И посмеяться бы, да не смешно.

— Рассказать? Что же, слушай…

И действительно рассказала — чётко, лаконично, без лишних эмоций. Так, как нас учили. Так, как я наловчилась в лечебнице, чтобы сохранить чужую жизнь, когда время идёт на мгновения.

А Ориан слушал. Сидел напротив, не отводил взгляда и просто слушал. И от этого становилось легче, потому что как бы я ни язвила, смерти его величеству не хотела. Больше того, внутри соглашалась, что это раздерёт империю в клочья, а Ар станет так себе правителем. В ближайшие десять-пятнадцать лет точно. И даже готова была помочь сохранить императора — по мере сил.

Наверное.

— А после… я не знаю, что было после.

Потянулась было за молоком, но вспомнила о яде. И не ожидала, что Ориан поднимется и принесёт мне воды. Поблагодарила кивком, опустошила почти половину, откашлялась.

— Тьма исчезла, втянулась в императора, а я… начала бросаться в него пульсарами.

Рассказывать становилось сложнее. Всё-таки Оллэйстар в моём сознании ассоциировался с чем-то сильным, надёжным, но официальным. Правильным и действующим по правилам, в отличие от того, что происходило сегодня ночью.