Господин Калитин спешил домой, чтобы в тишине своего кабинета, отрешившись от суеты хлопотного, заполненного до отказа дня, прочитать последнее письмо Бориса Багирова…
Глава 3
Подлипки
В раскрытое окно вместе с вечерним ветерком влетела бабочка. Она уселась на край занавески и сложила свои мохнатые крылышки.
– Красавица… – прошептала Лена. – Как я тебе завидую!
Бабочка пошевелила усиками и медленно поползла вверх.
– Почему люди не летают так, как бабочки? – перефразируя знаменитые слова Катерины из «Грозы»[2], вздохнула госпожа Слуцкая. – Сейчас бы взмахнуть крыльями…
Телефонный звонок перебил ее монолог и вернул к суровой реальности.
– Тьфу ты! – возмутилась она.
Путаясь в мамином японском халате, она поспешила в гостиную. Телефоны и будильники, считала Лена, грубо и навсегда разрушили мир лирических грез и девичьих снов, превратили тургеневских женщин в прагматичных конторских служащих и бизнес-леди. Какая уж тут романтика! Мужчины всё вокруг стараются причесать своей механической гребенкой. Они скоро спать будут в своих «мерседесах», обнимая компьютеры. Последний оплот, сопротивляющийся повальной механизации, – это женщины. Их настойчиво хотят превратить в кухонно-уборочные комбайны, которые по ночам переключались бы на секс. Нажал кнопку – домработница, нажал другую – сексуальная партнерша. Такой программы, как «речь» или «мысли», для них наверняка не предусмотрено. Зачем? Мало, что ли, мужчины намучились? Они себе не враги.
– Алло?
– Лена? Это мама, – издалека прозвучал голос генеральши. – Я битый час пытаюсь тебе дозвониться. Связь просто ужасная! Как ты там? Не голодаешь?
Родители уехали на месяц в кардиологический санаторий. По этому поводу Леночку, благо она все еще была на больничном с травмой ноги, срочно вызвали на дачу в Подлипки.
«Мы не можем оставить дом без присмотра на целый месяц, – решительно заявила генеральша. – Тебе придется пожить здесь, пока мы не вернемся».
«Но…»
«Отцу необходимо подлечиться, – повысила голос Элеонора Евгеньевна. – Что за неблагодарную дочь мы с тобой вырастили, Котя? Думает только о себе!»
«Мой больничный кончается через два дня, – робко возразила Леночка, с жалостью глядя на отца, который действительно плохо выглядел. – А ездить из Подлипок на работу с больной ногой…»
«Я оставлю тебе денег на такси».
После подсчетов оказалось, что ежедневная езда в Москву на такси обойдется недешево. Генеральша позвонила знакомому профессору, и тот пообещал все устроить.
«Придется заплатить, – смущенно кашлянул он. – Такие времена…»
«Времена всегда одинаковые, – парировала Элеонора Евгеньевна. – Сколько?»
Сумма, которую назвал профессор, оказалась поменьше той, что пришлось бы заплатить за такси, и генеральша без колебаний согласилась.
Леночка получила больничный еще на месяц. Ее перевезли в Подлипки и после тщательных инструкций оставили одну в двухэтажном доме. Перед самым отъездом Элеонора Евгеньевна забила продуктами холодильник и кладовку.
«Ты же из-за своей лени без хлеба будешь сидеть! – сердито сказала она на прощание. – Я купила много сухарей, бульонных кубиков, вермишели и яиц. Надеюсь, яичницу ты сможешь пожарить. Перекрывай на ночь газ и воду, а то…»
Выслушав последние наставления, Лена закрыла за родителями дверь и с облегчением перевела дух. Перспектива жить целый месяц одной на даче ее не радовала, но это все же лучше, чем ходить на опостылевшую работу.
Генеральша была серьезно озабочена пошатнувшимся здоровьем своего мужа и поехала с ним в санаторий, дабы тот находился под ее неусыпным вниманием. Никодим Петрович сильно сдал. Он побледнел, осунулся, щеки ввалились, а сон и аппетит оставляли желать лучшего. Врачи разводили руками.