– Вот как? – вежливо поднял брови сыщик. – Крупные капиталисты туда, на остров рвутся, а вы, известный миллионщик, оттуда? Впрочем, не мое дело! Вам виднее, конечно! Да-с… Во Владивостоке не думаете обосноваться?

– Пока не знаю. Всё зависит от Петербурга, – уклончиво заметил Ландсберг. – Вот съезжу нынче в столицу, разберусь – и посмотрим потом…

Стадницкий внимательно поглядел на сюртук собеседника:

– В русско-японской войне изволили участвовать, сударь?

– А-а, это, – Ландсберг коснулся ладонью медали участника войны 1904–1905 годов с изображением всевидящего божьего ока. – Да, довелось, знаете ли…

– Не бронзовая, как у прочих, гляжу, а серебряная медалька у вас. Редкая! Мало кому такие дают – без колодки, на ленточке, специально для ношения на фраках отчеканена. Только для непосредственных участников боевых действий правительство такие медали чеканило. За особые заслуги, так сказать… Большие заслуги, полагаю, изволите иметь в той войне?

– Не больше, чем у других, – сухо ушел от разговора Ландсберг.

– Простите, если я как-то нечаянно задел ваши чувства, – извинился Стадницкий. – Просто, честно признаться, нечасто встретишь этакую награду у коммерсантов. Те в войну на иных фронтах воевали…

Он прожевал дольку лимона, промокнул губы салфеткой и с сожалением заглянул в пустую рюмку:

– Ну что ж… Рад был повидаться, господин Ландсберг! Пожелаю счастливой дороги в столицу и откланяюсь!

– Благодарю, сударь!

– Да-с! Совсем забыл! Полагаю, что обязан проинформировать вас, как бывшего клиента! Пустячок, но все же…

– Слушаю вас.

– Изволите ли помнить мадам Мешкову, справки о которой вы мне в 1902 году поручали навести?

– Разумеется, господин Стадницкий! А что, собственно?..

– Тогда, в 1902 году, получив о мадам Мешковой нужные вам сведения, вы увезли ее с собой на Сахалин, не так ли? Помнится, прежде я добыл для вас и фотографическую карточку мадам!

– Кажется, да, – Ландсберг начал догадываться, куда клонит Стадницкий.

– У сыщиков цепкая профессиональная память, сударь! Впрочем, я уже упоминал об этом – так вот! Через несколько месяцев после нашей встречи с вами, провожая в последний путь свою тетушку, я увидел на здешнем кладбище фамильный склеп Мешковых. И ее фотопортрет на обелиске – и тут же невольно вспомнилось ваше поручение! Это была она, несомненно! Мадам ведь умерла?

– Кажется… Да я, собственно, не интересовался этой дамой после выполнения своей благотворительной миссии, – состорожничал Ландсберг, пока точно не понимая, куда клонит собеседник, однако не ожидая от этого разговора ничего для себя хорошего.

Повисла многозначительная пауза. Стадницкий не уходил, и Ландсберг вынужденно поинтересовался:

– А для чего вы мне про мадам Мешкову и кладбище рассказываете?

– Да уж не просто так, – коротко хохотнул сыщик. – С полгодика назад мне снова было поручено разъяснить ее личность.

– Вот как? – поднял брови Ландсберг. – И кем же поручено, ежели не секрет? Кто заинтересовался безобидной старушкой?

Заметив, что сыщик заглядывает в свою опустевшую рюмку, Карл подал знак официанту, и тот немедленно принес полную.

– О-о, благодарю, сударь! Так вот: с полгода назад в мое детективное бюро обратился известный в городе ювелир, господин Мейер. Он рассказал, что накануне к нему в магазин зашла приличная с виду дама в возрасте, и попросила приказчика показать ей несколько вещиц. Она долго их перебирала, и в конце концов ушла, так ничего и не купив. А приказчик, убирая в витрину золотые украшения, обнаружил исчезновение дорогого браслета. Он выскочил вслед за дамой и обнаружил ее садящейся на извозчика. Приказчик предложил даме вернуться в магазин и разобраться в неприятном происшествии. Дама стала, как водится, возмущаться, но, не желая публичного скандала на улице, все же вернулась в магазин. Приказчик тем временем втихомолку послал за хозяином и полицией, а сам принялся убеждать даму вернуть браслет, взятый ею, видимо, по ошибке. Дама все отрицала. Явилась полиция. Дама, приказчик и господин Мейером были препровождены в участок. Там дама предъявила для осмотра свой ридикюль, а специальная сотрудница полиции произвела ее личный досмотр, который ничего не дал. Личность дамы сомнений у полиции не вызвала. Она сообщила, что во Владивостоке проездом, и нынче же отплывает на пароходе в Европейскую Россию. Ее с извинениями отпустили.