Чувствуя притаившееся неподалеку чудовище, конь хрипел и косился на грозные ели. Девушка похлопала его по шее со словами: «Все в порядке, Мидхар, они нас не тронут», и он несся дальше, желая поскорее миновать угрюмый лес.

Мелкие лесные жители, заслышав знакомый галоп, бросались врассыпную, а другие существа таились, выжидали, но всадница слишком спешила, чтобы замечать их пристальные взгляды из-за деревьев. Она давно привыкла к ним, но это не умаляло горечи в ее душе.

С тех пор, как много лет назад Сигрун опутала Блэрхайд черным колдовством, Тьма расползлась по всей Топкой долине.

Она выплеснулась из него, подобно вышедшей из берегов полноводной реке, и захлестнула все кругом. Она дала силы проявиться всем обитателям ночи, которые прежде скрывались в глубоких расщелинах скал, подземельях и лесной глуши. Тьма изменила не только многих лесных тварей, превратив их в настоящую угрозу, но и обычных домашних, прежде безобидных животных.

Жители долины не сразу узнали о постигшей их беде, пока не обнаружили первые страшные истерзанные останки на дорогах и в полях. Всюду стали пропадать взрослые и дети не только с наступлением темноты, но и посреди дня, особенно, когда с моря крался мутный серый туман, или небо покрывали низкие плотные тучи.

Создания Тьмы – ольфарги – тяготели к ней, но слабели при ярком солнце, а потому прятались от его обжигающих лучей, чтобы дождаться, пока оно вновь не скроется.

Страх и ужас поселились в каждом доме Ингларии. Никто отныне не мог с уверенностью сказать, что доживет до следующего утра. Не находилось смельчаков, дерзнувших пересекать долину в ночное время, разве что случайные путники, которые еще не догадывались о кошмарных тварях, населяющих здешние места.

С наступлением сумерек жизнь в деревнях и усадьбах замирала. Скот загоняли в хлева, крепко запирали на засовы, разжигали кругом костры и отчаянно молились, чтобы духи ночи обошли их стороной. В самих домах также не жалели огня, запасались дровами и углем, старались осветить каждый уголок, лишь бы не дать возможности коварной Тьме взять над ними верх.

Страшно было дать очагу или факелу погаснуть: из черноты могли протянуться когтистые лапы ольфарга, чтобы одним сильным ударом прекратить земное существование любого жителя долины.

Особенно тягостными становились осень и зима, когда ночь главенствовала над днем, а ледяной холод – над теплом. Кто-то из отчаявшихся попытался покинуть страну на одном из кораблей, собрав все необходимое. В день отплытия на глазах у изумленных рыбаков, занятых уловом, из пучины всплыли невиданные доселе существа, подняли огромные, покрытые мерзкой слизью щупальца и вдребезги разбили хрупкое судно, утащив на дно всех, кто взошел на него ранее.

Весть о жутких тварях, поселившихся в море, достигла соседних государств. Оборвались торговые связи, морские пути оказались закрыты. Никто не хотел подвергать опасности ни свои корабли, ни своих людей.

Непроходимые скалы, которые широким кольцом окружали долину и казались ее жителям даром природы, способным уберечь от угроз других государств, теперь превратились в преграду, тюремную решетку, обрекающую на медленное вымирание. Попытка преодолеть их обернулась бы неотвратимой гибелью для отважившихся сделать это.

Черно-зеленые базальтовые скалы, ощерившиеся на пути, точно плотно пригнанные друг к другу иглы, веками не пропускали врагов извне, но теперь их защита обернулась несчастьем для самих ингларцев. Легенды рассказывали о тайных пещерах и подземных реках, но искать их было бы бессмысленно и подобно самоубийству. В непроглядной мгле обитали существа, о которых жители долины боялись даже подумать.