— Мне не нужны электрики и огневики. Вы что, плохо понимаете, что я говорю? Мне нужен тот, кто сумеет делать своё дело тихо, так, чтобы скандалами не навредить мне.

— Проводник!.. — невольно выдохнула я.

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Здесь кто-то есть, — сказал гость. Он встал и, взяв в руки свечу, очертил ею полукруг, пытаясь высветить того, кто это сказал — но покров надёжно скрывал меня от обычного света.

— Это исключено, — Фиэра махнула рукой, — во-первых, мы друг друга не предаем. Во-вторых, закрывая дверь, я наложила на комнату барьер.

Гость колебался.

— Я слышал голос, — сказал он.

— Ветер за окнами просвистел?

— Может быть, и так, — нехотя признал он. И тем не менее вы можете дать мне то, о чём я говорю?

Фиэра помедлила.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала наконец она и, поднявшись со своего места, направилась к двери, — отдыхайте и чувствуйте себя как дома. Утром вы увидите лучшее, что мы можем вам предложить.

Я не спешила покидать комнату — хоть и знала, что выбраться отсюда после ухода Фиэры будет нелегко. Я чувствовала, что должна каким-то образом заинтересовать этого мужчину — а отправившись сейчас в свою келью, вряд ли смогу это сделать.

Падать ему под ноги, очевидно, было бесполезно — он бы только разбил лоб.

Я затаилась, наблюдая, что наш высокородный гость станет делать теперь.

Он не спешил вставать и какое-то время сидел, откинувшись на подушки, раскиданные по оттоманке, и потягивая из невысокой округлой чарки поданное ему вино.

Гость смотрел перед собой, а я тем временем залюбовалась плавными и точными движениями его пальцев, их бледным абрисом на витом серебре.

Гость был очень красив.

Я подняла взгляд к его лицу и теперь принялась разглядывать его. Чёрные брови, густые и ровные, разлетались от переносицы. Такие же чёрные и густые ресницы — такие пушистые, что хотелось прикоснуться к ним пальцами и узнать, настоящие ли они.

Ровный овал лица — почти женственный — и твёрдый контур губ, не позволявший заподозрить в нём слабость.

Никогда ранее я не видела таких красивых людей… наяву.

Ворон… это имя подходило ему. Но хорошего человека Вороном не назовут, даже за цвет волос. На Островах эту птицу считали вестником бед.

Там, в Башне Слоновой Кости, я познавала тайны магии и истории день за днём, от рассвета до заката. А теперь обнаружила, что о мире вокруг не знаю ничего. Даже настоящего имени того, кто мог стоять у трона императора…

Пока я раздумывала об этом, мужчина поднялся и принялся неторопливо разоблачаться.

Я сглотнула и сама не заметила, как закусила губу. Зрелище его тонких пальцев, расстёгивавших крючок за крючком, будоражило кровь, и чувства, одолевавшие меня, были мне в новинку. Я не знала, как понимать разливавшийся в животе жар, но хотела ещё — чего, не знала сама.

Арн за арном в вырезе его расстёгнутого кафтана показывалась белоснежная грудь — не знавшая солнечных лучей, как и моя.

Он снял кафтан с себя и остался в одной рубахе, которую тут же стянул рывком.

Я ахнула, не сдержав рвавшийся из груди вздох.

Руки Ворона замерли на пряжке ремня.

«Ну же, не тяни!» — одними губами прошептала я.

Но он ждал, прислушиваясь к воцарившейся в комнате тишине, видимо, желая убедиться, что мой вздох только почудился ему. Человек верит в то, во что ему хочется верить. Почти всегда.

В конце концов гость успокоился и потянул ремень, расстёгивая. Лёгкие нижние штаны упали к его ногам, являя на свет бёдра — стройные и мускулистые. Я не сдержала ещё один вздох, но он уже не слышал его.

Натянув через голову длинную ночную сорочку, мужчина проследовал к просторной кровати с паланкином — таких я не видела до сих пор вообще нигде. В комнатах учениц кровати были узкие — и хорошо если не располагались в два этажа.