Но король не дается. Вот он из последних сил наловчился: обвил плечи противника задними лапами, передними ухватился за большую голову, и издавая жуткий рев, просто оторвал ее, выпуская водопад крови.

«Так вот ты какой, мой лже-монарх! Весь багряный, в крови — чужой и своей, распустился словно алый цветок в боевом величии», — горестно подумала Тиша Минав.

За несколько часов до битвы

Сладкая Жрица влетела в тронный зал короля, где тот уже вовсю любезничал в окружении наложниц, и выпалила:

— Мой господин. У вас будет битва. Готовьтесь.

— Кто посмел? — отвлекшись от своего занятия и взглянув на Тишу, Чед де-Чито мгновенно посуровел.

— Его имя Вэн Циншен. Он входит в пятерку воинов по рейтингу претендентов на престол. И один из тех, кто защищает границы королевства, — отчего-то дрожа в голосе, поспешно пояснила жрица.

— Твои проделки? — король поджал губы.

— Мой господин. У меня нет привилегий в руководстве над боевыми драгнилами.

2.

Король Чед был серьёзно ранен. Будучи в человеческом облике выглядел будто при смерти. Тут и там по всему телу зияли рваные раны, восстановить которые мог только специальный отвар Сладкой Жрицы.

— Пей, мой король, пей. Только живи, живи, прошу тебя, — со слезами приговаривала Тиша, поддерживая голову Чеда на своих коленях одной рукой и чашу с отваром в другой.

— Не ной, женщина, — оторвавшись от чаши, сухими потрескавшимися губами вяло произнес он -… ведь я выжил.

Сладкая Жрица не могла смахнуть набегавшие слезы, одна из них упала королю на лоб. Он её даже не почувствовал из-за своей драконьей чешуи, которая все еще не сошла с той части лица, где была глубокая царапина от когтя врага.

Слеза скользнула под вспоротые края чешуи, заставив исчезнуть остатки драконьего облика и обнажить боевую рану на коже: от середины лба через правый глаз и по щеке тянулся уродливый рубец.

— Хвала небесам, ваш глаз не пострадал, — искренне обрадовалась Тиша.

Отвар подействовал быстро: раны на нагом теле Чеда улучшили свой внешний вид прямо на глазах — затянулись и просветлели, оставив жесткие красные рубцы.

И только Тиша отвела было руку с чашей от рта, король перехватил ее. Глядя ей в глаза, он сам медленно опустил чашу на столик у кровати. Со слабой, но такой привычной жрице ухмылкой он поинтересовался:

— А если бы остался без глаза, уже был бы не люб тебе? — он неожиданно опрокинул ее на спину и придавил своим телом.

«А вы мне никогда и не нравились!» чуть не сказала было Жрица, но мгновенно утонув во взгляде напротив, мягко отозвалась:

— Мой король, я с вами до конца, ведь знаете же легенду, — пока она говорила, Чед сплел свою правую руку с ее левой — Все прав… — она не досказала, остаток слова утонул в последующем внезапном поцелуе.

Тиша просунула свободную ладонь между ней и Чедом — попыталась отстраниться, но тот только напористее прижался бёдрами к ее.

— Мой господин, перестаньте, вы еще не восстановились.

— Закрой свой прелестный ротик, душа моя, я заслужил твоей взаимности хотя бы сегодня, — произнес он в ее раскрытые, вмиг раскрасневшиеся губы. — Сегодня ты будешь моей, — добавил он, лизнул языком в пухлый ротик, снова горячо завладел им, в этот раз в более неистово и в жадном поцелуе. То терзал губы, сминая своими, то жалел их кончиком языка.

Тиша дрожала в его руках и от этого поцелуя. Не могла остановить Чеда, позволила ему провести рукой по ноге от щиколотки к бедру, пока он её целовал. Позволила ему разорвать на себе верхнюю часть сложного церемониального одеяния и откинуть его в сторону.

Но, казалось, жрицу уже не волновала его сохранность. Собственно, как и девственной чистоты.