– Если бы не ребята, я бы вызвал полицию, – сказал Кухлинский Гурову, который все это время внимательно его слушал, ни разу не перебив. – В тот момент я был в растерянности. Боялся, что нам действительно никто не поверит. Это уже по прошествии времени я понял, что нужно было все же сообщить в полицию. Ну, а потом… потом уже поздно было. Пока я сомневался, слишком много времени прошло.

– Орудия убийства на место точно не было? – задумчиво спросил Гуров, слегка барабаня пальцами по крышке стола. – Может, какой-нибудь камень, на который вы просто не обратили внимания?

– Не было, точно, – подтвердил Кухлинский. – Мы все осмотрели, когда… словом, когда зачищали подвал после переноса трупа.

– А вещи? Мобильный телефон, ключи?

– Не знаю, я карманы его не проверял. Когда я вернулся, он лежал только в рубашке и брюках, даже ботинок на нем не было. Кто-то успел его раздеть и уйти.

Гуров подумал о том, что не мешало бы проверить всех бомжей в округе, поскольку вещи неизвестного, наверняка хорошие и теплые, могли быть охотно ими приватизированы. Он попросил Кухлинского составить подробное их описание, а сам при этом думал о том, как будет продолжать расследование.

– Мы допросим Сытина и Якушева и сопоставим их показания с вашими, – сказал полковник.

– Я так и знал, что вы мне не поверите, – вздохнул Кухлинский.

– Дело не в том, поверю ли вам я, – пояснил Гуров. – Главное, чтобы вам поверил суд. А у меня большие сомнения в том, что он поверит. Уж слишком все свидетельствует против вас.

– Но мотив, мотив! – Кухлинский привстал со стула и убеждающее заговорил: – У меня же не было никакого мотива, я совершенно не знал этого человека, зачем мне его убивать? Лев Иванович, я прошу прощения, что сразу не признался вам в том, что произошло, в этом виноват, признаю! Но я прошу вас разобраться! Ведь кто-то же убил этого человека! А раз так, то его можно и нужно найти! Ведь по моей вине за решетку могут угодить ребята, а они-то вообще тут ни при чем!

Конец ознакомительного фрагмента.