Мы едем молча. Водитель включает радио «Шансон», сбивая сказочную атмосферу и возвращая нас к действительности. Я сразу вспоминаю Косого-Козоглазова и Хряща-Хруща. И чего они ко мне прилепились? Чего им надо от меня?

Машина съезжает с шоссе на заснеженную дорогу.

– Примерно полчасика осталось, – говорит водитель. – Тут дорожка похуже, конечно, зато живописная. Днём посмотрите на обратном пу…

Он не договаривает, потому что сзади раздаются резкие сигналы клаксона. Я оборачиваюсь. Нас пытается обогнать большая машина. Она мигает фарами и громко трубит.

– Во, торопятся, – говорит водитель, вглядываясь в зеркало. – Как сумасшедшие. Кто-то из наших что ли? Может наш губер несётся?

Он немного притормаживает, пропуская торопыг, и огромный джип, ревя мотором проносится мимо, но внезапно и резко останавливается прямо перед нами, перекрывая дорогу и раскидывая во все стороны фонтаны снега. Мы экстренно тормозим, врубаясь в огромный сугроб на обочине.

В перекрывшей дорогу машине распахиваются двери и оттуда выскакивают люди с автоматами.

– Бабу живьём брать! – кричит кто-то, и снаружи к окну прижимается жуткое лицо.

Кто-то пытается рассмотреть, что происходит у нас внутри машины. В этот момент Дрозд, не растерявшись протягивает руку и включив фонарик, светит в глаза пришельцу. От неожиданности тот отшатывается, но я узнаю его. Это Хрущ.

16. 16. Ночь чудес

Ситуация, прямо скажем, не из лучших. Так себе ситуация. Мне очень страшно. Прямо до ужаса страшно. Зачем я им нужна? Причём настолько, что они организовали вот эту операцию по захвату. Обдумать это всё я не успеваю, потому что вздрагиваю, растрясая все мысли. И вздрагиваю я потому, что слышу выстрел. А потом ещё один.

Наш водитель резко наклоняется к пассажирскому сиденью и открывает перчаточный ящик, бардачок. Он что-то быстро выхватывает и подносит к своему окну, потом приоткрывает окно и только после того раздаётся два оглушительных выстрела, я понимаю, что это пистолет. Очень хочется завизжать. Но я себя сдерживаю

– Это травмат, – говорит водитель. – Ненастоящий.

– Тебя как зовут? – спрашивает его Дрозд.

– Женя, – отвечает тот. – Извините, что сразу не представился.

– Молодец, Женя, – кивает босс. – Толковый ты парень, а я Григорий. Давай-ка откроем наши окна. Поверни ключик немножко.

После выстрелов, произведённых Женей, бандиты ненадолго затихают, но вскоре начинают орать и по машине прилетает две пули, судя по всему боевых.

– Херачь по колёсам! – орёт кто-то. – Чтобы бабу не зацепить!

Дрозд чуть придвигается ко мне и опускает стекло в своей двери. В машину врывается холод и сыплется снег из сугроба, в который влетела наша машина.

– Жень, шмальни ещё пару раз, чтоб притихли и открой окно с пассажирской стороны . Патронов много у тебя?

– Да есть полкоробочки.

– Ну и хорошо. Давай! Можешь не в воздух, а в их направлении, вдруг зацепишь кого резиновой пулей. Как выстрелишь, сразу лезем в окна, им эту сторону не видно, да и в снегу она вся. Будем уходить.

– Отличный план, босс, – отвечает водитель. – Затыкайте уши.

– Лиза, – говорит Дрозд мне, – перебирайся через меня, давай, дорогая моя, лезь в окно.

Ого! Дорогая моя?! Ничего себе! Это что-то новенькое! Я не заставляю повторять дважды и переползаю через босса.

– Блин! Ты в валенках что ли? – шепчет он. – Когда успела?

Да я и сама не знаю, когда я успела. Говорят, в моменты опасности человек может совершать совершенно необъяснимые поступки. Вот, например, случай был в Лондоне, кажется, во время войны. Началась бомбёжка и какая-то женщина вытащила из квартиры здоровенный шкаф. Зачем, не знаю, только обратно его несколько мужиков едва припёрли.