– Любавина, что так долго? – снова хмурится Дрозд. – Второй раз сегодня тебя жду.

Не любишь, значит, ждать. Ну ещё бы, кто же любит…

– Вы мне в хвосте самолёта место купили, – пожимаю я плечами, – поэтому долго выходила.

– А ты бы хотела первым классом летать?

Я не отвечаю. Какая разница, чего бы я хотела? Я бы хотела спать, а не сидеть в аэропорту, в этом неимоверно огромном караван-сарае. Но и ты, дорогой товарищ ГАД, не думай, что будешь иметь всё, что хочешь. Не на ту напал.

– Пойдём, обедать, – говорит босс и провожает долгим взглядом проходящую мимо томную блондинку с выдающимися формами. – Ты что предпочитаешь?

– «Оливье» у телевизора, – хмыкаю я. – А джентльмены предпочитают блондинок?

– Смотря какие, – рассеянно отвечает он, – смотря какие…

Кого предпочитает он, мне, на самом деле, не интересно, а будет необходимость, я всё узнаю и без лишних вопросов. Лишь бы радио не подвело.

– Я с вами не пойду, – говорю я. – Мне командировочные позволяют только сэндвич приобрести из автомата. И то нечасто, с учётом столичных расценок.

– Я же не заставлю тебя за еду платить! – возмущается он. – Иди за мной.

Он ведёт меня в бизнес-зал «Рублёв». Ничего так, с размахом, дорого-богато. Но поразить моё воображение Дрозду не удаётся. Мне это всё, честно говоря, безразлично.

– Ну как, нравится? – спрашивает босс с видом, будто собственноручно воздвиг всю эту красоту.

– Да, – скромно отвечаю я. – Ничего более прекрасного не видела.

Он хмыкает и мы идём к шведскому столу. Его главным украшением оказывается «Оливье». Ну вот, и я не останусь без главного новогоднего блюда страны.

– Выпьем что-нибудь? – спрашивает босс.

Что за вопрос? Разумеется! Мне теперь рядом с тобой быть трезвой опасно!

– С удовольствием, – отвечаю я.

Он заказывает шампанское. Слишком уж с намёком на романтику, на мой взгляд, ну да ладно. Надо испытать, зависит ли чистота звука моего радио от количества, качества и крепости выпитого.

От шампанского, надо сказать, звук становится превосходным, вот только слушать оказывается нечего, потому что босс переходит в полудремотное состояние, и его мысли замедляются и растягиваются. От этого я тоже начинаю дремать и клевать носом.

Просыпаюсь я, когда он трясёт меня за плечо.

– Ночью спать надо, Любавина, – назидательным тоном сообщает мне босс.

– Поняла, Григорий Артурович, ночью, – киваю я. – Буду спать.

Мы снова пьём шампанское и снова едим «Оливье». Гляди-ка, почти как дома. После этого шеф решает, что пора двигаться в сторону нашего выхода на посадку. Мы выдвигаемся. Проходя мимо одной из тысячи шереметьевских кафешек, я вдруг замечаю давнишнего поклонника своей сестры.

– Клим!* – окликаю его я.

Он долго всматривается в моё лицо и, наконец, восклицает:

– Лиза! Ты?!

Вот это встреча. Почти не изменился. Я подбегаю к нему и висну на шее.

– Ну надо же, – удивляется он, – это сколько же времени прошло? Дай-ка, рассмотрю тебя получше.

– Кажется, лет семь, – с улыбкой отвечаю я.

– Была дерзкой симпатичной девчонкой, а стала красивой молодой женщиной. Да она уже красивее сестры, – почти не шипит моё радио.

– Моложе просто, – улыбаюсь я.

– В смысле? – не понимает он.

– Впрочем, семь лет назад ей примерно как мне сейчас было, – заливаюсь я смехом.

– Кому?

– Да Алёнке. Ты же про неё подумал?

– Вроде, только подумал, вслух же не говорил… А это что за фраерок? Муж что ли?

– Это начальник мой, – отвечаю я на незаданный вопрос. – Знакомься. Дрозд Григорий Артурович.

– Здравствуйте, – хмуро кивает босс.

– Стражников, – представляется Клим.

Эфир вскипает от голосов.