Взгляд Гордона буравил темя. Краем глаза заметила, как его вторая рука переместилась, инстинктивно легла на пояс, ближе к ножнам. Сильный мужчина против слабой женщины. Беззвучно рассмеялась и подула на покрасневшие пальцы. Инквизитор дернулся, сцедил воздух сквозь зубы. Понимаю, холод отступает неохотно, тут горячей водой не отделаешься, а растирать нельзя, слишком сильное обморожение. Как пальцы скрючило! Диву даюсь, каким образом Гордон мог хоть немножко ими шевелить. Может, не так уж напрасно он волнуется, и хрупкая девушка в кой-то веки в более выгодном положении.

— Вы только пальцы отморозили? Только честно! — подняла голову и встретилась с внимательными карими глазами.

— Я не ребенок, госпожа Рур, — очень медленно произнес Гордон.

— Ребенок, раз не понимаете опасности северных зим. — Выпрямившись, подбоченилась и отчитала, наплевав на сосавший под ложечкой страх. — Пальто тонюсенькое, перчатки без меха… Вы бы еще голым по снегу разгуливали!

Инквизитор усмехнулся:

— Значит, голым я вас все-таки интересую.

— Что? — рассеянно переспросила я и, сообразив, о чем речь, вспыхнула. — Нет! Это просто сравнение.

Гордон иронично приподнял брови и назидательно заметил:

— Именно по таким сравнениям на допросах узнают правду. Эмоции — главный враг подозреваемого, он перестает контролировать себя, проговаривается. Вы убили Анаиса Клета?

— Нет, — не раздумывая, недоуменно пробормотала я и запоздало сообразила, что сейчас произошло.

Вот мерзавец, попытался подловить! Пусть мучается, нисколько не жалко.

Заметалась по комнате в поисках ключа с твердым намерением устроиться спать в коридоре, если свободного угла не найдется. Треклятый кусочек металла будто сквозь землю провалился. Однако стоило взглянуть на Гордона, сомнения, куда он подевался, отпали.

— Вы поразительный человек, мастер Рэс, — не погрешила против истины. — Запереть дверь!

— Упорство и умение преодолевать трудности — обязательные качества для следователя, — равнодушно обронил инквизитор, но видела, похвала ему понравилась. Едва заметно улыбнулись глаза, разгладилась складка возле губ, смягчилась линия челюсти. — А теперь поговорим серьезно. Вы можете поклясться, что не причините мне вреда?

Кивнула и предложила то, чего не делала раньше:

— Могу связать нашу кровь.

Любая ведьма ужаснулась бы подобному безрассудству. Связанный кровью временно становится частью мага, любой вред, который он ему нанесет, зеркально возвращался давшему клятву. А если пойти дальше, можно и вовсе ощущать боль другого, сделать свою жизнь зависимой от жизни брата по крови. Я собиралась заговорить крохотную капельку, такая привязка растаяла бы через месяц.

Гордон помрачнел. Выходит, он слышал о подобном ритуале, сознавал, каковы его последствия.

— Вы уверены? — Инквизитор, не моргая, уставился на меня. Он словно стал другим, каким-то третьим, неведомым Гордоном Рэсом, не мужчиной и не инквизитором, а старым мудрым другом, беспокоившимся о моей судьбе. — Связь односторонняя, вам не вернутся мои эмоции.

Низко опустила голову. Я все понимала, уже успела пожалеть о неосторожных словах, но сказанное обратно не воротишь.

— То есть вы доверяете мне больше, чем я вам? — не унимался старший следователь.

Вот зачем такая въедливость? Согласился бы на опрометчивое предложение и получил бы ведьму в практически полное распоряжение.

Пару минут мы молчали, потом Гордон вздохнул и попросил:

— Подойдите. Я немного чувствую пальцы, может, справлюсь с ошейником.

— Без клятвы? — изумилась я.

Видимо, идиотизм заразен, раз теперь инквизитор рисковал собственной жизни. Мы одни в комнате, он не успеет даже закричать. Как только до старшего следователя дослужился!