Наконец брат Цитадели ушел от выпадов и попытался нас обмануть. Придумать что-то, способное заменить правду. Муки толкнули его в омут слабости. Он не знал, что на допросе сидит эмпат. Он надеялся обхитрить Жерара, но ошибся. А когда первый раз переступаешь через себя – второй раз это сделать уже проще. Я отметал все его отчаянные попытки запутать Фарри и не понимал, к чему такое упорство. За что он сражается? И, честно говоря, этот жалкий измученный человек был, получается, сильнее меня. Правильнее меня. Лучше. Потому как я, наверное, давно бы уже ответил на все вопросы, лишь бы остановить экзекуцию.

Меня мутило от запаха натекшей на пол крови.

Поняв, что боль не уйдет, а его вранье раскалывает на лету сидящий в темном углу ублюдок – воин Братства сдался и заплетающимся языком, пропадая в сером тумане бессознательного состояния, заговорил.

– Содружество обмануло… Обмануло… – забормотал он. – Но мы знали… Рупор Технобога сказал каждому, что… время… время ждать. Неверные сокрыли знание. Дикари предали… Братство, и мы… мы ответили. Вы сами избрали путь… невежества.

Фарри посмотрел на меня, и я кивнул – все правда.

– Это вы предали нас. Вы ударили Добрым Капитанам в спину, – сказал он.

– Одна власть. Одна в… воля. Вы идете по пути прошлого. Уроки… Вы не знаете… Не ищете. Как волокуны. Рупор сказал – хватит. Рупор… Он говорил, Добрые… Они могут… Но Содружество предало. Оно спрятало путь к знанию. Тайны… Украло тайны.

– Это? – Фарри вытащил из-за пазухи компас, щелкнул крышкой. Глаза друга спокойно смотрели за тем, как взволнованно задышал пленник.

– Глупцы… Цитадель могла открыть вам… Путь.

– Она открыла его пушкам. Откуда здесь орудия? Они не могли нагнать корабль. Они ведь были здесь всегда, верно? – Фарри захлопнул компас, убрал его обратно. Фанатик жадно потянулся за артефактом взглядом, но обмяк. – Они ждали, когда «можно открыть нам путь»? Знали маршрут города?

– Мы знали… Что он здесь. Знали. Мы ждали. Лед прячет… Если уметь прятаться. Кто-то нас находил… Весной. Зимой. Тоже дикари. Пустыня забрала их.

Он закашлялся, попытался выпрямиться, но застонал от боли. Окровавленный рот тронула злая улыбка.

– Этого бы… не было. Если бы вы отдали его. Мы бы подарили вам… Свет знания.

– Если бы вы спросили у нас! – не выдержал я. – Если бы вы просто спросили у нас! Почему вы не могли просто поговорить с нами?! Когда вы узнали о нем, когда?

Пленный перевел на меня безумный взгляд. Губы его дрожали.

– В Приюте? – ахнул я. – В Приюте? Вы ведь знали все уже в Приюте?!

– Вокатус девяносто седьмого сектора обнаружил сигнал в Приюте. И отправил запрос в магистрат. Рупор безмолвствовал. Мы ничего не знали о его находке, а он не решился действовать. Потом сигнал исчез, но мы запомнили вас. Запомнили тебя.

Он указал на меня дрожащим изуродованным пальцем.

– Рупор Технобога описал тебя, и мы ждали. Во всех портах. Во всех городах ждали. Но вы предали нас в Барроухельме, и магистрат определил парадигму.

Барри Рубенс шумно выдохнул, раздраженно давая понять, что ничего не понимает в нашем разговоре и крайне недоволен моим вмешательством. Жерар поигрывал ножом, очищенным от крови брата цитадели, и хотел пустить оружие в ход.

– Откуда ты все это знаешь? Ты был там? – подал голос Фарри.

– Рупор объединяет нас. Знания должны быть сохранны. Технобог следит за тем, чтобы они не пропадали. В каждом из нас частичка Его.

Он опять залопотал какую-то тарабарщину.

– Может, можно что-то исправить? – спросил я у товарищей. – Может, еще не поздно?